Вместе с появлением аваров на том театре военных действий, где прежде показывались отдельными и малоорганизованными отрядами славяне, совершенно изменяется и цель военных действий на Балканском полуострове, и самая тактика. Нельзя не видеть, что авары принесли с собой в военное дело особую, доселе неизвестную систему и что они придали славянам военную организацию, какой им недоставало. Юстиниану пришлось познакомиться с аварами уже в преклонных годах, незадолго до смерти. К нему явились в Константинополь в 558 г. аварские послы и просили мест для поселения. Император принял послов с большой честью, обещал платить кагану ежегодную условленную сумму и одарил их подарками. До самой смерти Юстиниана в 565 г. каган не нарушал с империей дружественных соседских отношений и не переходил границы.

Совершенно изменяются дела на дунайской границе с вступлением на престол Юстиниана II (565–578) и при его ближайших преемниках. Аварский каган заявил притязания на город Срем (Sirmium) на Саве, считавшийся ключом на северо-западной границе и довольно сильно укрепленный. Хотя в VI в. Срем не был уже главным городом Иллирика и центром военной и административной власти, но все же империя не отказывалась от своих исконных прав на эту область, оспариваемую сначала остготами, а затем гепидами и лангобардами. Ко времени Юстиниана II на этой границе произошли важные перемены, вследствие которых политическое влияние перешло к аварам и славянам. Та область, которую заняли и на которой твердо осели авары, принадлежала гепидам, владевшим частью нынешней Венгрии и нижними течениями Дравы и Савы. Ближайшими соседями гепидов на северо-западе были лангобарды, занимавшие провинцию Паннонию. В 567 г. гепиды потерпели сильное поражение от лангобардов, лишившее их на будущее время всякого политического значения; с другой же стороны, победители их, не воспользовавшись одержанной победой, начали свое известное передвижение в Италию. Все это было весьма благоприятным для аварского кагана сочетанием ряда обстоятельств, которые выдвинули аваров на передовую роль и побудили их передвинуться от нижнего течения Дуная на оставшиеся свободными места после гепидов и лангобардов. Притязания на Срем обозначали определенную цель кагана утвердиться на южной стороне Дуная и господствовать в области, освободившейся после гепидов и лангобардов. С 568 г. они овладели Паннонией и более полустолетия тревожили империю почти непрерывными набегами и грабежами.

Прежде чем продолжать довольно однообразную историю набегов на империю со стороны нового завоевательного народа, который притом же делает походы на Балканский полуостров вместе со славянами, находим необходимым сделать несколько замечаний по вопросу о том, в каких отношениях стояли к аварам славяне.

По более распространенному мнению, державшемуся почти до позднейшего времени, авары одно время были полновластными господами в Юго-Восточной Европе, владея обширными землями от Савы до Балтийского моря. Т. к. часть этого пространства, в особенности земли прикарпатские, несомненно были тогда заняты славянами, то в связи с указанным мнением предполагалось не подлежащим сомнению подчинение славян аварам. Довольно мало и до сих пор разъясненная история государства Само, центр коего предполагается в Чехии, точно так же способствовала упрочению теории о широком распространении аварской власти. В настоящее время, взвесив все сохранившиеся данные по истории аваров, мы должны значительно ограничить непосредственные пределы их влияния и признать, что в зависимости от них были только те славяне, которых они нашли в областях между Дунаем и Тиссой и в Паннонии, а равно те славянские племена, которые с конца VI в. оказываются уже оседлыми поселянами в Македонии и Фракии. Кроме того, судя по характеру устройства аварских хрингов, нужно заключать, что авары не смешивались с зависимыми от них народами и что, следовательно, самая зависимость славян была такого рода, что оставляла за ними свободу внутреннего управления и предоставляла им жить под своими родовыми старшинами. Это мы должны утверждать, несмотря на известное место в первоначальной летописи о жестокости и насилиях обров над славянами не только южными, но и северо-западными. Если известия византийской летописи удостоверяют, что по приказанию кагана славяне с 579 г. совершают ежегодные и систематические вторжения в Македонию и Фракию, строят для аваров суда на Дунае и оседают на Балканском полуострове на постоянное жительство, то, с другой стороны, нельзя не считаться с тем, что в то же самое время некоторые племена удерживали за собой полную свободу действий и преследовали на Балканском полуострове самостоятельные задачи, как это будет видно далее. Известный гордый ответ Лавриты, князя небольшого племени славян, живших на левой стороне Дуная, на требование покорности и дани в пользу аварского кагана должен быть объясняем в том смысле, что власть аваров не простиралась так далеко на север и восток, как это было принято думать.

Переходя к истории славян в конце VI в., мы встречаемся с двумя фактами, свидетельствующими о том, что в последние годы Юстиниана и при его преемниках отношения славян к империи существенно изменились в двояком отношении: а) точкой отправления для славянских нападений на имперские области не служит более правый берег Дуная, а самый Балканский полуостров, в значительной части уже занятый славянами; б) цель славянских домогательств к империи становится ясно и определенно совершенно новая, именно завоевание Солуни, захват островов и Греции и угрозы овладеть Константинополем, к которому они приближались и с суши, и с моря.

Эта сторона дела выясняется, главным образом, на основании актов великомученика Димитрия и патрона города Солуни, которые только в последнее время стали предметом внимания историков, хотя в общем далеко еще не исчерпаны для истории славянского движения в VI и VII вв. [244] В VI и VII вв., к которым относятся славянские набеги, Солунь занимала на Балканском полуострове исключительное положение. Она считалась по своему политическому, военному и торговому состоянию важнейшим из провинциальных городов империи и, несомненно, оправдывала свою славу первого города после Константинополя. Занимая прекрасное положение на море и владея лучшею гаванью Эгейского моря, Солунь в то же время имела все выгоды хорошо расположенного сухопутного места, т. к. стояла на большой римской дороге Via Egnatia, соединявшей Константинополь с Драчем. Независимо от того, географическое образование западной части Балканского полуострова способствовало тому, чтобы соединить Солунь с остальной Европой посредством Вардара, Дрина и Моравы. Все эти условия обеспечивали Солуни первостепенное положение на Балканском полуострове уже в древнее время. Из римской эпохи Солунь перешла в византийскую, не утратив своих преимуществ: в Солуни был центр гражданского и церковного управления Иллириком, здесь сосредоточивались общеимперские таможенные учреждения. Будучи административным центром для обширной области, Солунь владела весьма оживленными торговыми сношениями почти со всем тогда известным миром. Здесь происходил обмен товаров, шедших с севера, из Италии и Франции, из Александрии и Египта; сюда свозились европейские сырые товары и южные и восточные: золото, драгоценные камни, шелковые ткани и восточные пряности. Хорошо возделанные земли в окрестности доставляли городу необходимые для жизни продукты, а на кораблях подвозились предметы роскоши. Население города было весьма значительное и весьма вероятно, что в лучшее время достигало 200 000.