Я подсел к нему и спросил:

— Вы друг с другом знакомы?

— А на фига? — ответил он кратко. — Знаю, как тебя. Сегодня познакомился. Сергея знаю, он меня не раз в разные места отправлял, а этих — нет. Моя задача вас на Латифа вывести — и все.

— Но ведь по идее, надо знать, кто что может…

— Тебе надо — ты и знай.

— Нам там вместе не бутылку распивать придется, ты в курсе?

— Жалко, что не бутылку. Чуток не помешало бы.

— Но ведь я даже не знаю, прыгали они или нет…

— Ну и наплевать. Ты сам-то прыгал?

— Я-то да, а вот Вася…

— Бог поможет, приземлится живой.

— А пацаны?

— Так само. Думай за себя, спокойнее будет. Тебя поставили командовать, задачу дали, аванс выписали — работай. Хочешь — учи их всех, пока еще до места не долетели, а хочешь — на ручках спускай на землю. Думай!

Оставив в покое Болта, я пересел к Васе.

— Ты с парашютом прыгал? — спросил я напрямик.

— Нет, — ответил тот, — но это неважно. Не беспокойтесь, пожалуйста, у меня все получится.

— Не боитесь? — Голос у Васи был очень интеллигентный, и мне показалось неудобным называть его на «ты».

— Нет-нет, — рассеянно сказал Вася, — абсолютно нет. С этим тоже, как мне показалось, вести разговоры было бесполезно. Решил поспрошать пацанов.

— Какой раз прыгать будете? — спросил я.

— Тридцатый, — ответили они хором.

— Срочную отслужили?

— Нет, — снова дружно ответили бойцы. — Мы дезертиры. Запросто так сказали, хотя могли бы соврать и проверить я бы не смог.

— А сюда, в Афган, летали?

— Два раза. С другими командирами, — Они отвечали так, будто в них какой-то синхронизатор стоял.

— Зачем на этот раз летим, знаете?

— Нет. Нам это не говорят.

«Ну и народ попался!» — подумал я и сел на мешки. Ну и задача! Мало того, что народ друг друга не знает, не знает, зачем летит, так еще и сам командир толком не знает, где произойдет выброска, как получить от Ахмад-хана Black Box, сохранив свою шкуру, и как выбираться обратно. Но самое интересное, что всех прочих вообще ничто не волнует. Какого Аллаха спрашивать, чтобы вразумил?

За этими раздумьями меня и застал голос вошедшего в грузовой отсек Фарида.

— Прыгат будэмо, хлопцы? Точка.

— Открывай, — сказал я, хотя он и без меня открыл бы аппарель. — Проверить снаряжение!

Зазудели моторчики, дунуло холодочком.

— Болт — первый, Вася — второй, Ваня — третий, Валет — четвертый, я — пятый. Первый, пошел!

— Как скажешь, начальник! — Болт с ледяным спокойствием шагнул в черноту, где никаких ориентиров не проглядывало. Может, тут какой горный пик всего в сотне метров под самолетом? Хрен разглядишь!

— Второй, пошел!

Вася явно неуклюже, но совершенно спокойно свалился в люк.

— Третий, пошел! Четвертый, пошел!

Юные дезертиры попрыгали друг за дружкой.

— Рисковые хлопцы! — сказал Фарид с легким уважением, когда я сделал шаг к люку.

Отделился я нормально, громада «С-130» уплыла куда-то вверх и за спину. Воздух в морду, палец на кольце… Раз, два, три, четыре, пять! Колечко! Вытяжной выскочил, купол потянуло… Чпок! Открылся. Полдела сделано, чтобы не убиться. Ветер куда-то ведет. Лишь бы не на скалу какую-нибудь. А как ее увидишь, блин? Темнотища! Ни луны, ни звезд, облака, должно быть, выше нас, но один хрен — земли-то не видно. Так и жди, что сейчас наискось приложит о какой-нибудь бульничек весом в десять тонн…

И тут, когда количество внутренних матюков явно подошло к предельному значению и мат неизбежно должен был вырваться наружу, в голове моей зазвучал спокойный и уверенный голос Чудо-юда:

— Нормально идете, не дрейфь! Включаю инфракрасный спектр!

В глазах у меня мигнула неяркая вспышка. Само собой, не такая ослепительная, какие сверкали у Майка Атвуда, когда срабатывал Black Box. Но зато вместо непроглядной тьмы я видел довольно четкие, хотя и зеленоватые, контуры ближних и дальних гор, реки, над которой в данный момент я проплывал, вися на стропах, а также четыре пузырька разного размера — купола парашютов, один за другим движущихся к земле, словно бы по невидимой наклонной плоскости. Головной, тот, что казался самым маленьким, чуть накренился и стал сворачивать влево. Болт, видимо, подтянул стропы и собрался входить в спираль. Следом за ним — будто всю жизнь прыгал! — плавно отвернул в спираль Вася.

— Ну что, нормально видишь? — спросил Чудо-юдо. — Отвечай голосом, я услышу.

— Да, вижу все нормально, прямо как в ПНВ, даже лучше немного. А вот как ты меня слышишь — не понимаю.

— Микросхему мы тебе подновили. Чувствуешь разницу?

— А Болт, Вася, пацаны? Они-то как видят? У них тоже схемы?

— Тоже. Только полностью мои. А у тебя — сорокинская, с капелькой моей добавки. Сережа теперь тобой управлять никогда не сможет, а я — в любое время и в любом месте. Подтяни левую группу строп, заходи в спираль…

Я повиновался. Парашют плавно поплыл влево, точно следуя за ближайшим ко мне парашютом Валета.

— Вас отлично сбросили, — сообщил Чудо-юдо. — Сядете примерно в двухстах метрах на север от заброшенного кишлака. Болт уже на глиссаде, видишь?

— Вижу, он второй виток спирали дописывает. Точно, третьего не надо будет.

Пузырек смялся. Болт, пробежавшись по земле, погасил купол. Следом уже накатывал Вася. Я думал, что его завалит, но он тоже сел четко. Ваня и Валет приземлились с интервалом в сорок секунд, как выражаются космонавты, «штатно». Оставалось только мне в грязь лицом не ударить. Нет, не ударил. Во-первых, грязи не было — земля оказалась сухой и хрустящей от мелких камешков, а во-вторых, садился я не вслепую, подобрал место поровнее.

Собирать народ пришлось недолго, потому что все приземлились в круге радиусом не больше полусотни метров. Отрадно было видеть, что никто ничего не потерял и не поломал.

— Парашюты понесем с собой, — сообщил Болт. — Закапывать нет смысла, лучше в кишлаке спрячем. Вон он, на холме торчит.

Бесформенные очертания, в которых можно было признать что угодно, кроме населенного пункта, обрисованные инфракрасным зрением не очень четко, действительно маячили на пологом холме.

— Дистанция — десять метров, — сказал Болт. — И строго за мной. Тут еще до хрена «итальянок» наставлено, а кто ставил — давно у Аллаха. У них корпус из пластмассы, металлоискатель не чует. Собаку надо, а где ж ее взять? Один загремит — нас через десять минут покосят. Вон на тех сопках, — он пальцем указал три точки, — у Ахмада сидят дежурные пулеметчики. Ночных прицелов у них нет, но могут ракетами осветить. Каждый метр пристрелян. Так что аккуратнее.