Питт бросил прощальный взгляд на гимнастический зал и на верхнюю палубу. Подобно тому, как делали многие в последние секунды уходящего года, Питт стоял, мысленно воскрешая события, связанные с этим кораблем, а также происшедшие на борту лайнера. Горький пот аварийщиков, кровь и жертвы членов его славной команды, хрупкие надежды, помноженные на энтузиазм множества талантливых парней, — все это и привело к успеху. Теперь вся операция по спасению «Титаника» уже отошла в историю. Питт последний раз огляделся и отправился в грузовой отсек на седьмую палубу.

Там были уже все его коллеги. Их вид показался Питту несколько необычным, возможно, такое впечатление производили одинаковые серебряные шапки на голове каждого. Джен Сигрем, похудевший и дерганый, прогуливался туда-сюда. Мел Доннер, постоянно утирая пот с шеи и подбородка, искоса поглядывал на Сигрема. Минералог из Мета Секшн Херб Ласки разговаривал о чем-то с коллегой из аналитического отдела. Адмирал Сэндекер и адмирал Кемпер негромко беседовали в дальнем полутемном углу.

Питт осторожно обходил стойки переборок, перешагивал через обрывки верповального троса. Наконец он остановился за спиной одного из рабочих верфи, который нацеливался своей ацетиленовой горелкой на один из шарниров двери, ведущей в трюм корабля. «Ну, вот и до трюма добрались, — вскользь подумал Питт. — Через считанные минуты будет извлечен из чрева „Титаника“ тот самый груз, ради которого вообще затеяли все это предприятие…»

Неожиданно Питта охватила сильная нервная дрожь, словно температура воздуха резко понизилась втрое. Он вдруг испугался вскрытия трюма, и ему даже захотелось каким-нибудь образом отдалить этот финальный акт.

Словно для того, чтобы разделить беспокойство Питта все, кто находился поблизости, разом приумолкли и обступили Питта в напряженном ожидании.

Наконец работяга отпрянул от двери и отставил горелку в сторону.

— Ну как? — спросил Питт.

— Умели же делать в старину, — сказал рабочий. — И замок вместе с куском металла вырезал, и петли перерезал, а все равно не открывается.

— И что теперь?

— С «Доппелмана» опустим трос, и пускай кран поработает.

Целая бригада рабочих битый час прикрепляла трос к заклинившей двери. Трос был толстый, двухдюймовый, и с ним пришлось повозиться. Когда же все было готово, оператору на «Доппелмане» передали по радио команду. Мотор крана заработал, трос начал распрямляться. Никто не потрудился посторониться, хотя все понимали, что в случае разрыва трос перережет любого буквально пополам.

Все прислушивались к звуку работающего крана. Несколько секунд ничего не происходило. Трос натянулся и тихо, мелодично гудел, словно постанывал. Питт, презрев элементарную осторожность, приблизился на несколько шагов. По-прежнему ничего. Казалось, что дверь и стенка сделаны из единого куска металла.

По команде оператора кран ослабил натяжение, чтобы дать и тросу, и движку передышку. Затем трос вновь натянулся — на этот раз как струна, издав гнусавый звук. Людям на палубе казалось невероятным, что дверь может противостоять таким чудовищным нагрузкам. И тем не менее дверь не поддавалась. Вдруг послышалось тихое кряканье, створка двери чуть подалась вперед, казалось, на толщину волоса. По сторонам образовались две хорошо различимые трещины, дополненные двумя горизонталями сверху и снизу. Неожиданно послышался рваный металлический звук — и дверь вылетела, оставив аккуратный прямоугольный проем.

Из зияющей темноты не хлынула вода, как некоторые ожидали. За все время нахождения корабля в океанской бездне ни капли воды не проникло в эту часть корпуса.

Никто не двинулся с места. Ноги словно приросли к палубе, взгляды завороженно прикованы к черному проему. Из трюма донеслось зловоние с преобладающим запахом плесени.

Ласки первым нарушил молчание:

— Боже, это еще что такое?! Откуда тут этот запах?

— Дайте фонарь! — крикнул Питт, обращаясь к рабочим.

Ему протянули ручной флуоресцентный фонарик, Питт включил его и направил неяркий бледно-синий луч в проем.

Взгляду предстали десять деревянных ящиков, надежно увязанных кожаными ремнями. Увидели они еще и такое, от чего лица мужчин вмиг побледнели. То была мумия человека.

Он лежал на полу, в самом углу отсека. Глаза были плотно закрыты, глазницы ввалились внутрь. Кожа была темной, цвета просмоленной бумаги, которой некогда покрывали крыши складов. Высохшие мускулы легко угадывались под опавшей кожей. С головы до пят труп был покрыт плесенью. Борода и волосы на голове сохранились лучше всего. Возле тела оказалась разлита какая-то жидкость; именно она и придавала воздуху влажный оттенок. Казалось, что кто-то перед самым открытием двери умудрился плеснуть из ведра на стену отсека.

— Кто бы это ни был, а он и после стольких лет все еще мокрый, — сказал вполголоса Кемпер, чье застывшее с выражением ужаса лицо напоминало маску. — Как это влага тут сохранялась столько лет, ума не приложу!

— Всякий человек наполовину состоит из воды, — спокойным голосом сказал Питт, которому удалось справиться с первым волнением. — А недостаток воздуха привело к замедлению процесса испарения.

Не выдержав жуткой сцены, Доннер первым отвернулся. Борясь с рвотным рефлексом, он поглубже вдохнул и спросил:

— Кто бы это мог быть?

Питт приблизился к останкам и нагнулся.

— Мы это выясним. В качестве рабочей гипотезы рискну предположить, что перед нами Джошуа Хейз Брюстер.

— Брюстер?! — прошептал Сигрем, и его расширенные глаза сделались безумными от ужаса.

— Почему бы нет? — спросил Питт. — Кто еще знал о содержимом этого отсека?

Адмирал Кемпер в крайнем изумлении потряс головой.

— Только представьте себе, — с нескрываемым благоговением произнес он, — каково это — умирать в этом склепе, без света и воздуха, в тот самый момент, когда корабль неотвратимо опускается в океанскую пучину.

— Может, хватит расписывать-то?! — сказал Доннер. — Мне и так на ближайший месяц гарантированы еженощные кошмары.

— Да, все это поистине ужасно, — сказал Сэндекер, с трудом шевеля губами. — Ты знал о том, что тут произошло? — обратился он к Питту.

Питт утвердительно кивнул.

— Капитан Бигалоу мне рассказал.

Сэндекер изучающе посмотрел на Питта, однако более эту тему развивать не стал, а вместо этого обратился к одному из рабочих:

— Позвони в полицию, пускай приезжает следователь и заберет отсюда труп. Чтобы, все, как положено… Нужно будет вымыть тут все, вычистить.

Рабочим не пришлось повторять дважды. Они разом исчезли с грузовой палубы, словно их ветром сдуло.

Сигрем схватил Ласки за рукав:

— Ну, Херб, настал твой черед действовать… Нерешительно и медленно вошел Ласки в отсек, боязливо переступил через простертое тело, и потрудившись некоторое время, откинул крышку одного из ящиков с рудой. Затем он принес свои приборы и приступил к исследованию, занявшему, казалось, целую вечность. Не решаясь мешать работе минералога, все остальные нервно прохаживались по грузовой палубе, бросая нетерпеливые взгляды в сторону Ласки.