— А я и не знал, что старая кляча еще ползает, — фыркнул Рэндалл, имея в виду Минни. — Жаль, что про тебя написано мало. Что-то в связи с Хантером и его мамашей. Каролин, кажется? Говорят, несколько газетчиков отправились в Англию, чтобы с ней побеседовать. Вроде как она вышла замуж за какого-то лорда или вроде того.

— Да? — рассеянно откликнулась Сиена, захваченная воспоминаниями.

— Детка, я подумываю о том, как бы поудачнее раскрутить эту историю, — продолжал Стайн, намазывая маслом тост и совершенно не замечая печали Сиены. — Думаю, стоит позвонить твоему тупорылому дядюшке.

— Что? — Сиена отложила газету и со слезами на глазах посмотрела на Стайна. На лице отразилась боль. — Да о чем ты, черт тебя возьми, толкуешь, Рэндалл? Моя бабушка умерла!

— И что с того? — спросил Стайн с набитым ртом. — Только не говори, что ты расстроена! Тебе же плевать на Минни! Когда ты в последний раз с ней общалась? Пять лет назад? Или десять?

— Дело не в этом, — мрачно буркнула Сиена, скрестив руки и ноги, словно защищаясь. — Минни все равно оставалась частью моей семьи. — Она глянула на фото Пита и Клэр. — Интересно, как воспринял утрату отец? Знаешь, они были очень близки. Дьюк совершенно не уделял ему внимания.

— Это меня не удивляет, — презрительно сказал Рэндалл. — Твой отец — козел, поэтому его недолюбливал даже собственный папаша. Пит Макмаон — вонючий недоносок. Жалкий сосунок!

— Рэндалл! — воскликнула Сиена, пораженная гадким тоном любовника.

— Да что я такого сказал? — Стайн откинулся на стуле. — Ты же и сама частенько зовешь своего папашу именно так. А порой и похуже, детка. Или ты внезапно воспылала к нему любовью?

— Нет, — буркнула Сиена. — Конечно, нет.

Рэндалл был прав, но ее все еще обижала та холодность, с которой он воспринял ее утрату, его нежелание поддержать хотя бы парой добрых слов.

— Так какого черта ты интересуешься, как Пит воспринял смерть Минни? — Теперь голос Рэндалла звучал раздраженно. — Или ты забыла, как он вышвырнул тебя из своей жизни, оставив без гроша за душой? Или, может, твой папаша позвонил тебе после аварии справиться о здоровье?

— Ты прав, Рэндалл, ты прав, — забормотала Сиена. Ей не хотелось спорить, потому что она и так была близка к слезам. Ей совсем не требовалась очередная лекция Стайна. — Не будем об этом.

— Я еще не закончил, — с силой сказал Рэндалл, чувствуя, что оборона Сиены слабеет. — Сколько раз ты хваталась за трубку телефона, надеясь, что твои родители позвонят поздравить тебя с успехами? А? Помнишь, как ты ликовала после выхода «Блудной дочери»? Разве Пит или Клэр связались с тобой? Прислали хотя бы открытку? Весь мир восхищается тобой, а твоей родне нет до тебя и дела! Ты даже не смогла в полной мере насладиться победой, потому что она была отравлена мыслью о холодности родителей. Журналисты сходили с ума по тебе, но единственное, что тебя заботило, — это мнение папочки с мамочкой. Разве не так?

Голос Рэндалла был издевательским, насмешливым, он чувствовал, как ранима и несчастна Сиена, и старался ужалить побольнее. Он смеялся над ее глупыми надеждами, нескончаемой тоской по родителям и семейному уюту.

— Это не так! — крикнула Сиена в бешенстве. Она предпочла кричать, а не плакать, потому что слезы подтвердили бы правоту Стайна.

— Так, детка, так! — Рэндалл ударил кулаком по столу. Чашка с кофе опрокинулась, напиток разлился коричневой лужицей. Лицо Стайна исказилось гневом, и Сиена инстинктивно подалась назад, напуганная силой его эмоций. — Я говорю правду, и ты это знаешь. Порой ты бываешь такой слабой и жалкой, что мне противно. Неужели ты так ничего и не поняла? Родители тебя не любят. Они забыли о твоем существовании. — Теперь он говорил очень тихо и медленно, словно садист, получающий наслаждение от мучений жертвы. — Для Пита и Клэр ты — пустое место.

— Перестань! — Сиена зажала уши, но Рэндалл схватил ее за запястья и опустил руки вниз, принуждая слушать.

— Где были твои родители, когда тебе изменил Макс? Почему они не проявились, узнав, что ты попала в аварию и чудом выжила? — Стайн ждал ответа, но Сиена молчала, трясясь, словно осиновый листок. — И кто помог тебе пережить эту ужасную ситуацию? Кто пришел на помощь, а? Кто дал крышу над головой и деньги? Благодаря кому ты ни в чем не нуждаешься и можешь двигаться вперед, забыв о своих ранах?

— Благодаря тебе, — устало шепнула Сиена. Она была раздавлена аргументами Рэндалла. Ей хотелось, чтобы он наконец замолчал.

Так и не отпустив ее запястья, Стайн сел на стул, посадив Сиену себе на колени. Он нежно поцеловал ее в затылок, поглаживая по шее. Впервые он проявлял ласку в отношении нее, и Сиена замерла, чувствуя внезапную благодарность. Слезы по-прежнему катились по ее щекам, но в груди уже не ныло так болезненно.

— Прости меня, я был груб, — сказал Рэндалл с неожиданной мягкостью. — Мне не следовало на тебя кричать. Просто для меня невыносимо видеть, как ты тратишь свою любовь и симпатию на людей, которые этого недостойны.

Сиена подняла взгляд, пытаясь разглядеть в его карих глазах сочувствие и понимание, но наткнулась на глухую стену. Взгляд Стайна был совершенно непроницаемым. За несколько месяцев совместной жизни девушка ни на шаг не приблизилась к разгадке этого человека и потому не знала, любит его или ненавидит. Ясно было одно: на сегодняшний день они — одна команда и действовать должны заодно. Рэндалл выбрал ее и сделал на нее ставку, вытащил из бездны отчаяния, в которую она неумолимо падала. Он подарил ей возможность жить в роскоши и неге, пообещал удачную карьеру, был отличным любовником.

Глупо отрицать: Стайн был ей нужен.

— Так что мне делать? — спросила Сиена, вытирая слезы и высвобождаясь из объятий Рэндалла.

— Так-то лучше, — одобрительно сказал тот улыбаясь. Он явно гордился своим даром убеждения. — Для начала ты должна позвонить Хантеру. Пригласи его на сегодняшнюю игру «Доджерс». Мы пойдем втроем.

Сиена была в замешательстве, не понимая, зачем Стайну нужна встреча с Хантером.

— Я поясню, — благодушно сказал продюсер. — История такова: ты и Хантер — словно сироты, брошенные родителями. Тебе даже не позвонили, чтобы сообщить о смерти Минни, и ты узнала новость из газет. Ты звонишь дядюшке, чтобы обсудить случившееся. Пусть журналисты сделают пару фоток. Учти, на твоем лице не должно быть слез и скорби!

— Думаю, этот сюжет уже давно наскучил и прессе, и читателям, — деловито сказала Сиена, радуясь возможности поговорить о деле и не возвращаться к грустным мыслям. — Я имею в виду эту тему: Хантер и Сиена, парии семьи Макмаон.

— Да, но раньше сюжет обыгрывали газетчики, и никто не дирижировал этим хором. Твоя Марша — полная дура, она не знает, как нужно разыгрывать удачную карту. Я покажу тебе, как устроить пиар-кампанию на тему «бедных родственников». Поверь, на этот раз все будет совсем иначе. До этого момента все жалели только бедняжку Хантера, но на этот раз твоя игра будет крупнее. Смерть старухи — просто подарок! Мы сделаем из тебя настоящую звезду!