Т. К. Не из-за змей ли? Ведь ты говорил, что они со змеиной фермы в Техасе. Раз ты узнал об этом, то тебе должно быть известно, кто купил их.

ДЖЕЙК (успокоившись, зевая). Что ты говоришь?

Т. К. Кстати, зачем змеям был впрыснут амфетамин?

ДЖЕЙК. А как ты сам думаешь, зачем? Конечно, для стимулирования, чтобы разозлить их. Это все равно что бросить зажженную спичку в бак с бензином.

Т. К. Не понимаю, право, не понимаю, как он умудрился сделать змеям инъекцию и подложить их в машину и при этом они не искусали его самого.

ДЖЕЙК. Его научили, как это делается.

Т. К. Кто же?

ДЖЕЙК. Женщина, которая продала ему змей.

Т. К. Женщина?

ДЖЕЙК. Владелица змеиной фермы в Ногалесе. Тебе это кажется странным? Мой закадычный друг женился на девушке, которая работает в полицейском управлении в Майами, она специалист по глубоководному нырянию. Лучший механик по автомашинам из тех, кого я знаю, – женщина.

(Нас прервал телефонный звонок. Джейк взглянул на свои ручные часы и улыбнулся; его улыбка, спокойная, непринужденная, говорила о том, что он не только хорошо знает, кто ему звонит, но и с удовольствием услышит голос на другом конце провода.)

Хэлло, Адди. Да, он здесь. Говорит, что в Нью-Йорке уже весна, а я сказал, что ему следовало бы там и оставаться. Да ничего особенного. Пропустили вместе по паре стаканчиков и обсуждаем сама знаешь что. Завтра воскресенье? А я-то думал, что четверг. Может, я уже свихнулся? Ну конечно, мы с удовольствием придем на обед. Об этом ты не беспокойся, Адди. Ему понравится все, что бы ты ни приготовила. Ты же самый потрясающий кулинар по обе стороны Скалистых гор – к востоку и к западу. Нечего устраивать из этого целую историю. Да. Хорошо, может быть, испечешь свой знаменитый пирог с изюмом, покрытый сверху яблоками? Запри получше двери и спи спокойно. Я тоже. Ты знаешь об этом. Buenas noches![142]

(Он повесил трубку, но на лице его все еще светилась радостная улыбка. Потом он зажег сигару и с удовольствием затянулся. Указал на телефон и хмыкнул.)

Это и была та самая ошибка, которую совершил мистер Куинн, – Аделаида Мейсон. Она приглашает нас завтра на обед.

Т. К. Кто такая эта миссис Мейсон?

ДЖЕЙК. Не миссис, а мисс. Замечательный кулинар.

Т. К. А помимо этого?

ДЖЕЙК. Адди Мейсон принесла мне то, чего я ждал все это время. Она – моя большая удача.

Ты знаешь, у моей жены отец был методистским священником. Она очень придирчиво следила за тем, чтобы вся наша семья ходила в церковь. Я же старался там бывать как можно реже, а после ее смерти и вовсе туда не заглядывал. Полгода тому назад Бюро собиралось прикрыть это дело. Мы потратили на него массу времени и уйму денег. Восемь убийств и никакого ключа, который мог бы открыть связь между жертвами и помочь найти что-либо похожее на мотив преступления. Ничего, кроме этих трех самодельных гробиков.

И я сказал себе: «Нет, так дальше не пойдет. Здесь наверняка есть какой-то замысел и вполне объяснимая причина». И вот я стал ходить в церковь. Делать-то по воскресеньям здесь все равно нечего. Гольфа, и того нет. И я стал молиться: «Боже, не допусти, чтобы этот сукин сын вышел сухим из воды!»

На главной улице есть одно местечко под названием «О’кей кафе». Всем известно, что меня можно найти там почти каждое утро между восемью и девятью часами. Я завтракаю за боковым столиком, а затем болтаюсь в кафе еще некоторое время, читаю газеты или разговариваю с разными людьми – в основном с местными дельцами, которые заглядывают туда выпить чашку кофе.

В ноябре, в День благодарения, я завтракал там как обычно. Я оказался почти в одиночестве, так как день был праздничный. Настроение у меня было премерзкое: Бюро решительно настаивало, чтобы я прекратил расследование и уехал из города. Видит Бог, я и сам был не прочь распрощаться с этим проклятым городишком! Мне страшно хотелось уехать. Но мысль о том, что я брошу дело и оставлю убийцу – сущее дьявольское отродье – плясать на всех этих могилах, вызывала у меня глубокое отвращение. Однажды, когда я думал об этом, меня даже стошнило. Честное слово!

И тут в кафе неожиданно зашла Аделаида Мейсон. Она направилась прямо к моему столику. Я встречал ее не раз, но мы никогда не общались. Она учительница, преподает в начальных классах. Живет здесь со своей овдовевшей сестрой Мэрили. Адди Мейсон сказала мне: «Мистер Пеппер, вы, наверное, не собираетесь провести весь День благодарения в „О’кей кафе“? Если у вас нет других планов, отчего бы вам не пообедать у нас дома с моей сестрой и со мной?» Адди женщина не из нервных, но, несмотря на приветливую улыбку, она казалась взволнованной. Я подумал тогда, что, быть может, она считает неудобным для незамужней женщины приглашать в дом малознакомого мужчину. Но прежде чем я успел ей ответить, она добавила: «Сказать по правде, мистер Пеппер, у меня к вам дело. Мне хотелось бы обсудить его с вами. И если вы придете, мы сможем это сделать во время обеда. Вас устроит – ровно в полдень?»

Никогда в жизни я не пробовал лучшей еды: вместо обычной индейки они подали диких голубей с салатом и отличное шампанское. За обедом Адди поддерживала живой, увлекательный разговор. Она вовсе не выглядела нервной, чего нельзя было сказать о ее сестре.

После обеда мы сидели в гостиной и пили кофе с бренди. Адди извинилась, вышла из комнаты и, когда вернулась, в руках у нее был…

Т. К. Держу пари – гробик!

ДЖЕЙК. Она подала его мне и сказала: «Вот что я хотела бы обсудить с вами».

(Джейк выпустил изо рта с тонко очерченными губами кольцо дыма, за ним еще одно. Наступило молчание, нарушаемое лишь завыванием ветра, пытавшегося проникнуть в окно. Затем Джейк вздохнул.)

Ты проделал сегодня немалый путь. Может, пора и на покой?

Т. К. Ты что же, хочешь бросить меня здесь одного?

ДЖЕЙК (серьезно, но со своей загадочной лукавой усмешкой). Только до завтра. Думаю, что тебе надо услышать рассказ Адди из ее собственных уст. Пошли, я провожу тебя в твою комнату.

(Странно, но я свалился в постель как подкошенный. Я и в самом деле проделал большой путь, меня беспокоил гайморит и одолевала усталость. И все же через несколько минут я проснулся, а скорее – очутился в странном состоянии полусна-полубодрствования; в голове моей,