Девушка перевела полный ужаса взгляд на труп. У нее не осталось ни малейших сомнений. Изящные черты лица, тонкие губы, нос с горбинкой, высокий лоб, почти белые волосы и хорошо очерченный подбородок были легко узнаваемы даже в смерти. Это было лицо самого Пендергаста.

Кастер взирал на преступника (капитан еще до суда считал Брисбейна таковым) с огромным удовлетворением. Арестованный стоял в кабинете со скованными за спиной руками. Его галстук сбился набок, рубашка была помята, волосы растрепаны, на лбу выступили капли пота, а под мышками расплывались мокрые пятна. Так низвергаются даже самые великие. Этот тип держался довольно долго, сохраняя независимый и даже вызывающий вид. Но теперь его глаза налиты кровью, а губы дрожат. Он до последнего момента не верил, что с ним может произойти нечто подобное. «Его преобразили наручники», – думал Кастер. Капитан уже много раз был свидетелем того, как металлические браслеты на запястьях ломали парней гораздо более крутых, чем Брисбейн. В холодном щелчке наручников, в осознании того, что ты находишься под арестом, было нечто такое, чего многие люди не могли вынести.

Серьезная сыскная работа как таковая на этом заканчивалась. Оставалось найти лишь незначительные инкриминирующие детали. Это вполне сделают низшие полицейские чины. Сам Кастер теперь мог спокойно удалиться со сцены.

Он посмотрел на Нойса и увидел на маленьком собачьем лице сержанта искреннее восхищение. Еще раз порадовавшись своему успеху, капитан обратил взор на преступника.

– Итак, Брисбейн, – сказал он, – все встало на свои места. Не так ли?

Брисбейн смотрел на полицейского полными недоумения глазами.

– Убийцы всегда считают себя хитрее и умнее всех остальных. А полицейских они вообще за людей не держат. Но если начистоту, Брисбейн, то вы разыграли свои карты вообще по-дурацки. Маскарадный костюм в кабинете всего лишь один пример вашей глупости. Кроме того, вы оставили массу свидетелей. Их показания говорят о том, что вы солгали мне о ваших визитах в архив. Вы убивали людей рядом с местом своей работы и неподалеку от дома. Я могу продолжать, но стоит ли?

Открылась дверь, и полицейский сунул в руку Кастера факс.

– А вот и еще один только что установленный нами факт. Один маленький фактик способен причинить большущие неприятности, Брисбейн. Теперь мы знаем, где вы приобрели медицинские навыки. Вы закончили подготовительные курсы медицинского факультета Йельского университета. – Капитан передал факс Нойсу и продолжил: – Правда, потом вы переключились на геологию. И лишь проучившись один год на геологическом факультете, вы стали заниматься юриспруденцией.

Кастер покачал головой с таким видом, словно его безмерно удивляла глупость преступника.

К Брисбейну наконец вернулся дар речи.

– Я не убийца! – закричал он. – И с какой стати я должен был убивать этих людей?!

– Именно этот вопрос я задаю вам, – сказал Кастер, философски пожав плечами. – Но с другой стороны, почему серийные убийцы идут на свои кровавые преступления? Почему убивал Джек Потрошитель? И с какой стати этим занимался Джеффри Дамер? На подобные вопросы могут ответить психиатры. Или, может быть, только Бог.

Выдав эту сентенцию, Кастер обернулся к Нойсу и сказал:

– Организуйте пресс-конференцию. В полночь в городском департаменте полиции. Впрочем, нет. Будет, пожалуй, лучше, если мы проведем ее на ступенях у главного входа в музей. Сообщите комиссару. Обзвоните прессу. И самое главное, не забудьте проинформировать мэра по его личной линии связи. Ради этого сообщения он будет счастлив подняться с постели. Скажите ему, что мы повязали Хирурга.

– Слушаюсь, сэр! – выкрикнул Нойс и, лихо повернувшись, направился к выходу.

– Боже, такая публичность... – тонким, придушенным голосом произнес Брисбейн. – Вы за это лишитесь своего значка, капитан. Обещаю...

От страха и ярости Брисбейн захлебнулся слюной и не смог закончить угрозу.

Но Кастер его не слышал. Его осенила очередная блестящая мысль. Это будет еще один ход мастера.

– Подождите! – окликнул он Нойса. – Скажите мэру, что он будет главной звездой нашего шоу. Мы позволим ему объявить о задержании.

Когда дверь закрылась, Кастер обратил все свои мысли на мэра. До выборов осталась неделя. Мэру нужна поддержка. Мысль о том, чтобы дать ему возможность выступить, может оказаться весьма плодотворной. Ходят слухи, что пост комиссара после выборов станет вакантным. А начинать питать надежду, как говорится, никогда не рано.

Нора снова посмотрела на Пендергаста, и ее снова потряс вид агента ФБР. Пендергаст словно окаменел. Он не сводил глаз с тонкого, аристократического лица, пергаментной кожи и светлых, почти белых, волос трупа. Казалось, что агент ФБР пребывает в глубоком шоке.

– Лицо. Оно похоже... – с трудом выдавила Нора, пытаясь выразить свои мысли.

Пендергаст никак на это не отреагировал.

– Он похож на вас, – наконец решилась девушка.

– Да, – ответил Пендергаст. – Он очень похож на меня.

– Но кто это?

– Энох Ленг, – произнес Пендергаст таким тоном, что по спине Норы поползли мурашки.

– Ленг? Но разве это возможно? Мне казалось, что вы считали его живым.

Пендергаст с видимым усилием оторвался от лицезрения стеклянного гроба и посмотрел на нее. В его взгляде она увидела ужас, боль и даже какое-то благоговейное почтение. В свете фонаря лицо Пендергаста казалось совсем белым.

– Он был таковым. До недавнего времени. Похоже, что кто-то убил Ленга. Замучил до смерти. И теперь, как мне представляется, нам придется иметь дело с этим кем-то.

– Но я все же не...

Пендергаст поднял руку, не дав ей закончить.

– Сейчас я не могу об этом говорить, – сказал он.

Затем Пендергаст с трудом, словно испытывая физическую боль, отвернулся от страшной фигуры.

Нора набрала полную грудь застоялого воздуха. Все это было очень странным и совершенно неожиданным. До этого момента она считала, что такие необычные и страшные фантазии могут возникать только в ночных кошмарах. Девушка изо всех сил старалась унять готовое выскочить из грудной клетки сердце.

– Теперь он находится без сознания, и его волокут по полу, – прошептал Пендергаст.

Взор специального агента был по-прежнему устремлен на пол, но его голос изменился до неузнаваемости.

Освещая путь фонарем, они прошли по следам до закрытой двустворчатой двери. Пендергаст открыл одну из створок, и они увидели высокую – в два этажа – библиотеку. Когда они вошли в помещение, с ковра, устилающего пол, поднялись клубы пыли. Луч фонаря высветил не только множество переплетенных в кожу книг, но и полки с музейными образцами, на каждом из которых виднелся ярлык. На полу также находились какие-то экспонаты. Все они были укрыты истлевшей парусиной. Вдоль стен библиотеки стояли высокие кресла и диваны. Кожа кресел высохла и растрескалась, а набивка лезла из дыр.