– Ты ведешь себя грубо! – упрекнула дочь Элисса. – Иди поиграй с братом.

Девочка выпятила подбородок, но Элисса строго посмотрела на нее, и Марья убежала в другой конец комнаты, где мальчик лет пяти играл за рабочим столом в кубики с нарисованными метками. Меченый узнал в малыше Рагена и искренне порадовался за бывшего учителя. В то же время ему было невыносимо горько, что он никогда не узнает ни мальчика, ни мужчину, которым тот вырастет.

Элисса выглядела смущенной.

– Простите. У моего мужа тоже есть шрамы, которые он не любит выставлять напоказ. Стало быть, вы вестник?

Меченый кивнул.

– И что же вас интересует? Новый щит? Или вам нужно починить переносный круг?

– Я ищу метчика по имени Коб. Мне сказали, что это его мастерская.

Элисса печально покачала головой:

– Коб умер почти четыре года назад. – Ее слова ранили глубже когтей демонов. – От рака. Он оставил мастерскую нам с мужем. А кто вам посоветовал?

– Один… знакомый вестник.

У Меченого голова шла кругом.

– Какой вестник? Как его зовут?

Меченый помедлил, лихорадочно сочиняя ответ. Имена не шли на ум, и он знал, что чем дольше будет тянуть, тем скорее его раскроют.

– Арлен из Тиббетс-Брука, – выпалил он и тут же пожалел об этом.

Глаза Элиссы вспыхнули.

– Расскажите мне об Арлене, – взмолилась она, схватив его за руку. – Когда-то мы были очень близки. Вы давно его видели? Он здоров? Вы не могли бы передать ему письмо? Мы с мужем заплатим любые деньги.

При виде внезапного отчаяния в ее глазах Меченый понял, как глубоко ее ранил, когда уехал. А теперь он по глупости дал ей надежду на встречу с Арленом. Но мальчик, которого она знала, умер душой и телом. Даже если он снимет капюшон и скажет ей правду, Арлена не вернуть. Лучше покончить с этим раз и навсегда.

– Арлен вспоминал о вас той ночью, – сказал он, приняв решение. – Вы действительно так же красивы, как он говорил.

Элисса улыбнулась комплименту, глаза ее блестели от слез. Внезапно она осознала, что он сказал, и ее улыбка поблекла.

– Какой ночью?

– Ночью, когда я заработал свои шрамы. В красийской пустыне. Арлен умер, чтобы я жил.

В каком-то смысле это было правдой.

Элисса ахнула и закрыла нос и рот руками. Ее глаза, которые только что влажно блестели от радости, наполнились слезами, лицо исказилось от боли.

– Перед смертью он думал о вас, – сказал Меченый, – о своих друзьях в Милне, своей… семье. Он попросил меня приехать и рассказать вам.

Элисса едва ли его слышала.

– Ах, Арлен! – воскликнула она и покачнулась. Меченый бросился к ней и усадил за верстак. Элисса зарыдала.

– Мама! – подбежала к ней Марья. – Мама, что случилось? Почему ты плачешь?

Она с упреком посмотрела на Меченого.

Он опустился на колени рядом с девочкой, стремясь не то стать менее страшным, не то подставиться под детский удар. Он почти надеялся, что она его стукнет.

– Боюсь, я принес дурные вести, Марья, – мягко произнес он. – Порой вестникам приходится сообщать людям безрадостные вещи.

Элисса, как по команде, вскинула глаза и перестала рыдать. Она глубоко вдохнула, собралась с силами, вытерла слезы кружевной манжетой и обняла дочь.

– Он прав, милая. Со мной все в порядке. Ты не могла бы ненадолго увести брата в подсобку?

Марья в последний раз мрачно посмотрела на Меченого, кивнула, забрала братишку и вышла из комнаты. Меченый смотрел им вслед. У него было тяжело на душе. Не надо ему было приходить. Отправил бы посредника или нашел другого метчика, хотя он никому не доверял так, как Кобу.

– Простите, – сказал Меченый. – Меньше всего я хотел вас огорчить.

– Я знаю. Спасибо, что рассказали. Это все упрощает, если вы понимаете, о чем я.

– Упрощает, – согласился Меченый. Он порылся в сумке и достал стопку писем и гримуар с боевыми метками, обернутый промасленной тканью и перевязанный бечевкой. – Это для вас. Арлен просил передать это вам.

Элисса взяла бумаги и кивнула:

– Спасибо. Вы надолго к нам в Милн? Муж в отъезде, но у него наверняка будут к вам вопросы. Арлен был для него как сын.

– Я в городе проездом, миледи. – Меченый ни в коем случае не хотел встречаться с Рагеном и выдумывать несуществующие подробности. – Передам послание герцога, нанесу пару визитов – и в путь.

Он знал, что пора уходить, но сделанного все равно не воротишь, и с его языка невольно слетело:

– Скажите… Мери еще живет в доме рачителя Роннелла?

Элисса покачала головой:

– Уже много лет не живет. Она…

– Неважно, – перебил Меченый, не желая больше слушать. Мери нашла другого. Неудивительно, и он не вправе на нее обижаться. – А мальчик, Джайк? У меня есть письмо для него.

– Он больше не мальчик. – Элисса пристально смотрела на него. – Он давно вырос и живет в Мельничном проезде, в третьем доме рабочих.

Меченый кивнул:

– Тогда, с вашего разрешения, я откланяюсь.

– Вам может не понравиться то, что вы там найдете, – предупредила Элисса.

Меченый взглянул на нее, пытаясь понять смысл ее слов, но ничего не увидел в заплаканных, опухших глазах. Элисса выглядела усталой и бесхитростной. Он повернулся к двери.

– Откуда вы узнали имя моей дочери? – спросила Элисса.

Вопрос застал Меченого врасплох. Он помедлил:

– Вы представили ее, когда она подошла.

Он прикусил язык. Ну конечно, Марья перебила мать до того, как Элисса их познакомила! Нет бы сказать, что узнал имя девочки от Арлена!

– Да, наверное, – как ни странно, согласилась Элисса.

Меченый решил, что ему повезло, и направился к двери. Он уже коснулся засова, когда Элисса снова заговорила.

– Я скучала по тебе, – тихо сказала она.

Он замер. Ему отчаянно хотелось развернуться, броситься к ней в объятия и умолять о прощении.

Он вышел из мастерской, не проронив ни единого слова.

Меченый молча ругал себя, шагая по улице. Она узнала его. Создатель знает как, но узнала, и его уход задел ее намного сильнее, чем могла ранить весть о его гибели. Элисса была для него матерью, и ей могло показаться, что он окончательно отверг ее любовь. Но что он мог сделать? Показать, во что себя превратил? Каким чудовищем стал ее приемный сын?

Нет. Пусть лучше думает, что он отвернулся от нее. Любая ложь лучше горькой правды.

«Несмотря на то, что она заслуживает знать правду?» – спросил надоедливый голос в голове.