углом к полу и вдобавок на одной ноге. Мой эскорт – точно статуи со стеклянными глазами. Я отступил к двери, и пехотинцы задвигались, как только оказались в моем поле.

– Мы вошли, – сообщил я. – Но я ничего не вижу и не решаюсь отключить эту машинку, чтобы найти выключатель. Предложения?

– Боевые фонари. – Капитан Гризли взял энтропометр в левую руку, а правой снял с пояса фонарь. Ударил яркий луч, к нему присоединились еще три.

– Держитесь за руки и за меня, а не то будете похожи на него. – Я указал на неподвижного лейтенанта.

Капитан и сержанты подскочили ко мне. Мы медленно зашаркали вперед, точно на состязаниях по групповому бегу в мешке.

– Показания четкие, – произнес Гризли. – Стрелка направлена вон на ту дверь.

Насчет двери беспокоиться не пришлось. Она была не заперта. Мы двигались, светя боевыми «фонарями». И обнаружили стеллажи с электронным оборудованием, точной копией того, которое я уже видел.

– Вот, – показал я, – то, что мне нужно. Не разбредаемся. Всё, стоим. Потому что у нас возникла проблема. Чтобы снять эту штуковину, мне придется выключить ТИ. – Я показал огонек на пульте машины Слэйки. – А еще мы должны ее обесточить, если хотим вынести. Предложения?

– Сержанты, оружие к бою! – скомандовал Гризли. – Никого не подпускать. А мы с вами, – сказал он мне, – хватаем машину, снимаем со стеллажа и ищем рубильник или разъем силового кабеля. Больше ничего не придумать.

Я поразмыслил над его идеей и не нашел альтернативы.

– Ладно, попробуем. Сержанты, охраняйте нас, увидите кого-нибудь – кричите. Впрочем, нет, лучше сначала попробуйте пристрелить. Я отключаю хрономорозильник, восстанавливаю статус-кво. Готовы?

Телохранители мрачно кивнули. Сержанты взяли оружие на изготовку, капитан крепко ухватился за универсальный дифференциатор.

– На счет «три». Раз… Два…

Я нажал на кнопку, и все случилось в один миг. Машина вдруг ожила, на пульте заполыхали огоньки. Жутко вереща, рядом со мной возник человек, облапил, вывел из равновесия. Я вцепился в него свободной рукой…

Мы летели. Где-то, куда-то. В пустой тишине все громче и громче стучало мое сердце. Больше я ничего не слышал и не чувствовал. Что это, страх? Может быть. Снова в ад? Или в рай? Белый свет, густой теплый воздух… Хруст, треск, звон разбитого стекла.

Я лежал спиной на чем-то колючем, а от меня, спотыкаясь, удалялся толстый и старый вариант Слэйки. В руке я держал темпоральный ингибитор.

– Слэйки, ты попался! – закричал я, направляя на него ТИ и нажимая кнопку.

Он отбежал, спотыкаясь и размахивая руками, подальше, остановился и повернулся. И захохотал:

– Здесь твое оружие не действует. Здесь вообще не действует техника из другой вселенной. Ты дурак! Неужели это до тебя еще не дошло?

Доходило, но очень уж медленно. Болели расцарапанные ноги. Я уперся бесполезным ТИ в битый хрусталь и с трудом встал. Выдернул из лодыжки осколок стекла и увидел, как штанина пропитывается кровью.

– Мы не в аду, – крикнул я, оглядевшись. – Это и есть твой рай?

Я бы не удивился, если бы он ответил утвердительно. Ибо глазам моим открылись поистине райские кущи. Я даже рот разинул – не столько от удивления, сколько от восторга. Но при этом я ни на миг не упускал из виду жирного Слэйки. Только он тут выглядел знакомо, а все остальное не могло привидеться даже в сладостных грезах.

Кругом вздымался мир хрустальной красоты. Пышный, красочный и прозрачный. Во все стороны расстилались заросли стекла – аналоги деревьев и кустов. Листья – просвечивающие, с прожилками. Я стоял на круглой полянке, под ногами похрустывали осколки.

– Нет, – сказал Слэйки. – Это не рай.

– Что же тогда?

Он не ответил. Я сделал несколько шагов в его сторону, и он вскинул руки:

– Стой! Не приближайся. Будешь стоять, я отвечу. Согласен?

– Пока да. – Я не был расположен давать обещания, но любые сведения могли пригодиться. – Если мы не в раю, то где?

– В другом месте. Я здесь нечасто бываю. От него мало проку, а может, и вовсе никакого. Раньше я это место называл Силиконовой долиной, а теперь зову Стеклом. Просто Стеклом.

– Ты – профессор Слэйки. А еще, наверное, ты – босс в Круге Святости. Барон фон Крюмминг.

– Как тебе угодно. – Он насупился и оглянулся.

Я осторожно шагнул вперед, но он это заметил.

– Не двигайся!

– Успокойся, я не двигаюсь. Лучше расскажи, зачем это все.

– Ничего я тебе не расскажу.

– Даже о том, как ты оказался в аду?

Едва я это произнес, он понурился:

– Трагическая ошибка. Но больше я ее не повторю. Да, я не могу оттуда убежать. Слишком долго там прожил, слишком долго. Если уйду, обязательно умру.

– А винтовка? Зачем тебе там винтовка?

– «Зачем винтовка»? Что за глупый вопрос. Конечно, чтобы жить, чтобы есть. В колимиконе слишком мало питательных веществ, а может, их и вовсе нет. Медленная смерть от голода… Ружье – чтобы охотиться, чтобы давать отпор охотникам…

Меня затошнило. Я разговаривал с явным безумцем и вдобавок почти ничего не понимал в происходящем. Но он откровенничал, и я решил задать давно мучивший меня вопрос. Я произнес как можно беспечнее:

– А где та дамочка с Луссуозо? Куда ты ее закинул?

– «Та дамочка»?! – Он рассмеялся, и мне тот смех совершенно не показался заразительным. – Помилуй, ди Гриз! Неужели я тебе кажусь круглым дураком? Ты хочешь знать, где твоя жена? Твоя Анжелина? Это ее ты называешь «той дамочкой»?

Заметив выражение моего лица, он повернулся и побежал по тропинке, устланной битым хрусталем, через волшебный лес. А я мчался следом и настигал.

Но он-то знал, что делает. Внезапно он остановился, огляделся, метнулся вправо-влево. Я прыгнул на него, и он исчез. Спасся. Выскочил из этой вселенной.

Мне стало очень одиноко. Еще бы, ведь я оказался на чужой планете, в чужой вселенной. И не в первый раз. Оставалось лишь одно утешение: я побывал в аду и сумел выбраться.

– Джим, у тебя опять получится. Непременно. Ты хороший парень, а хорошие парни всегда побеждают.

Укрепив таким образом свой боевой дух, я огляделся. В солнечных лучах искрился хрустальный лес. Ничто не шевелилось в тепле и тишине. Тропинка вела прочь от полянки, оставалось лишь гадать, куда она ведет. Я медленно брел под стеклянными кронами. Тропка сворачивала, огибая край утеса. Передо мной открылась водная гладь – до самого горизонта.

Тропинка шла влево. Глянув в ту сторону, я увидел невдалеке острова. Над моей головой хрустальные ветви висели над водой, и опадающие листья со звоном разбивались о камни. По морю бежали небольшие волны, пенились, накатывая на берег.

Я