Олег Степурко

Часто вспоминается, какой сильной и живой мимикой обладал отец Александр. Иногда он мог только с помощью мимики разрушить любую твою негативную проблему. Бывало, приедешь к нему обиженный на весь мир, а он пошутит и скорчит такую смешную физиономию, что невозможно удержаться от смеха, и вся проблема куда-то улетучивается. У меня есть его фотография, где он так картинно закатывает глаза и высоко поднимает брови, как бы говоря: «Ну что тут такого? Неужели это может иметь значение, когда с нами Христос?» – что понимаешь, что он мог быть блестящим актёром.

Помню, как однажды я приехал совсем удручённый и расстроенный. У меня на работе узнали, что я верующий, и собирают комиссию, чтобы меня уволить как профнепригодного. Денег нет, жена из-за болезни сына не работает. Как мне быть? А отец Александр мне говорит: «А ты плюнь на всё это». – «Как?» – удивился я. «А вот так, – говорит отец Александр, – ты представь себя в высокой башне и плюнь на всё из окна». И тут он нарисовал в воздухе квадрат окна и, просунув голову в нарисованное окошко, так смачно плюнул (конечно, только сделал вид), что я от неожиданности и комизма ситуации вообще забыл, зачем сюда приехал, такими смешными вдруг мне показались мои проблемы.

Отец Александр мог творчески переломить любую ситуацию. Как-то мы ехали по улице Пугачёва. Кто-то сказал: «Вот, улицы называют именами разбойников и бандитов». А отец Александр: «О, вот бы назвать улицу именем Аллы Пугачёвой».

Отец Александр умел отказывать очень деликатно, никого никогда не обижая. Он находил какие-то неожиданные аргументы, что ты не должен идти этим путем. Когда я был у архимандрита Тавриона, тот всех молодых людей агитировал идти в священники. В Церкви не хватало священников, в провинции закрывались храмы. «Давай иди в священники», – говорил он мне. Я не собирался быть священником, но, думал, может, надо идти по благословению старца.

Пришёл я с этим к отцу Александру. Батюшка говорит: «Что ты? Как священник? Будешь ходить и махать кадилом?»

Я подумал, а действительно, жуть какая-то – кадилом махать, засмеялся и понял, что мне не нужно махать кадилом и быть священником.

У меня была трудная ситуация в семье: сын из-за болезни не мог посещать детсад, работал я один, денег не хватало. Жена была в очень тяжёлом состоянии. У нас вспыхивали бесконечные ссоры. Отец Александр мне сказал: «Ты знаешь, когда идёт такая ссора без остановки, ты хватай авоську и беги из дома, говори, что за хлебом».

Отец Александр не раз говорил, что наш враг – телефон и что те, «кому надо», достанут нас, как достают сосиски из котла: схватили одну – потянется вся связка, и отец Александр делал при этом характерный жест.

Помню, отец Александр как-то сказал, что часто прихожане зазывают его на разные премьеры как свадебного генерала. Он в шутку говорил: «Берут меня в зубы и приносят. Так, недавно принесли на спектакль “Мастер и Маргарита”, и там из собачьей конуры читали текст, который я знаю наизусть, а дома ждут незавершённые книги».

Валера Ушаков, который и познакомил меня с отцом Александром, учил меня программированию и начал наши занятия со слов отца Александра, который говорил ему так: «Только насекомые размножаются очень быстро, а теплокровным, чтобы появиться на свет, нужно большое терпение».

Галина Сулимова

Мой муж Николай готовился в очередной раз к исповеди и написал длинный список своих грехов. Пришёл на исповедь к отцу Александру и горестно всё это изложил. Отец Александр выслушал его и сказал: «Николай! Как вы всё это успеваете?»

Андрей Тавров (Суздальцев)

Однажды мы вместе ехали в электричке, расположившись на соседних, через проход, сиденьях. К Грише З. подошла цыганка, обвешанная монистами, и предложила погадать. Гриша, человек интеллигентный и тактичный, отбивался от «пророчицы» как мог, что стоило ему больших усилий, – цыганка приняла его вежливость за слабость. Наконец с досадой она отступилась и пошла по проходу в поисках следующей жертвы. Когда она проходила мимо отца Александра, он позвал её: «Красавица, красавица, садись сюда, хочешь я тебе погадаю?» Цыганка почему-то не подошла, но, посмотрев на человека в шляпе, с седой бородой и невероятной улыбкой, тихо посторонилась и исчезла в тамбуре. Не знала она своего счастья. Я бы многое отдал за возможность такого «гадания».

Наталья Трауберг

В начале семидесятых о. Станислав Добровольский из Литвы, который очень любил отца Александра, писал ему: «О, как тяжёл Ваш пастораций в великом Бабилоне!» Он мне дал даже посмотреть письмо, нет ли ошибок. Но эта фраза насчёт пасторация мне так понравилась, что я не могла сказать ему. И потом мы всё время говорили: «Ну, как пастораций в великом Бабилоне?»[118]

Владимир Файнберг

Таня Яковлева, постоянная помощница отца Александра во многих его делах, спросила его: «Раньше подвижники носили на себе вериги, надевали власяницу. А мы ничего этого не делаем. Как же так?»

– Ваши хозяйственные сумки – вот ваши вериги.

Одна прихожанка рассказала ему, что жестоко поругалась со своей подругой. Отец Александр посетил эту подругу. Выслушал её гневные тирады и сказал: «Ну, съешьте её! Правда, сейчас пост, а она, наверное, скоромная».

Отец Александр в шутку часто называл меня Полковник. Заинтригованный такой кличкой, один наш прихожанин спросил батюшку: «Почему Полковник?» – «Потому что ходит с палкой, – улыбаясь, ответил отец Александр. – Палк-овник!»

Однажды, когда весенним вечером мы вместе выходим от Елены Семёновны, я спрашиваю:

– Александр Владимирович, а вам известно, что некоторые диссиденты считают вас глубоко законспирированным генералом КГБ? Будто вы нарочно группируете вокруг себя молодёжь, московскую интеллигенцию, выслушиваете исповеди и доносите.

– Вот этого я ещё не знал! – хохочете вы, как ребёнок. – Зато уже слышал, что я – законспирированный агент сионизма. Другие утверждают, что Мень – тайный католик, борется против православия. А в органах считают, что я агент ЦРУ, диссидент. Теперь вот, оказывается, я – генерал КГБ, никак не меньше!

– Ну, если вы генерал, то я полковник.

– Почему?

Рассказываю о том, как в своё время в Сухуми часто встречал в троллейбусе незнакомого человека, который всегда приветствовал меня восклицанием: «Салют, полковник!» Когда я поинтересовался, отчего именно полковник, тот сообщил, что каждый сразу рождается в воинском звании. «Вот вы, хоть и хромой, не военнообязанный, – типичный полковник! И хоть из кожи вон лезьте, никогда не станете генералом!»

Александр Владимирович, вы смеётесь, говорите, что более оригинальной точки зрения на человека ещё не встречали. А я впервые с тревогой думаю о вас, вашей судьбе: «Воистину вы один стояли на семи ветрах. Что вас ждёт? Трагическая судьба апостолов Христа?»