знает, что мы захватили российскую ячейку.

Барсов хмыкнул.

– Лейтенант, ты продолжаешь меня удивлять. Коля, веди сюда Подвального.

Алексеев вышел.

Композиция 24

ГОН

Подмосковье

На базу вернулись в три часа ночи.

Калёнов не думал ни о чём, кроме отдыха, но выбежавшая из офицерского общежития Ева не дала ему возможности расслабиться. На грудь она не бросилась, но схватила за руку, затормошила:

– Слава богу, приехали! Все?! Убитых нет?! Лавецкого задержали?! Что там было?! Рассказывай!

– Сейчас будет совещание, – сказал он, искоса глянув на Барсова, отдающего распоряжения бойцам. – Там всё узнаешь.

– Нет, говори сейчас!

– Мне надо умыться.

– Я провожу.

– Жду всех через полчаса, – объявил Гаранин, направляясь к штабу.

Барсов оглянулся на Еву, не обращавшую на него никакого внимания, и брови майора сошлись. Но Гаранин позвал его, и расстроенный майор поспешил за ним.

Взяв у дежурного по общежитию ключ от комнаты, временно выделенной ему, Калёнов хотел было сказать Еве, чтобы она подождала его в фойе, но дочь Болотова как ни в чём не бывало зашла в комнату первой.

Он придержал дверь, останавливаясь на пороге.

– Ева…

Женщина повернулась, уперев кулаки в бока.

– Судя по выражению твоего лица, ты хочешь сказать какую-нибудь гадость.

– Я хочу остаться один.

– А я хочу остаться с тобой.

Он покачал головой, даже не пытаясь разобраться в подтексте слов спутницы. Затолкал всплывшую в душе надежду обратно в прорубь сложившегося одиночества, попытался ещё раз объяснить Еве пагубность и недальновидность её устремлений.

– Ты же видишь, быть рядом со мной опасно.

– Опасно там, где тебя нет!

– У тебя же богатый выбор – крутой двадцатипятилетний лейтенант, впадающий в ступор при одном твоём появлении, и не менее крутой тридцатипятилетний майор.

– Ты снова заводишь старую песню.

– Других я не знаю.

– Слепой…

– Это ты слепая, не видишь, что я тебя…

– Не любишь?

Он кивнул, не в силах сказать «нет».

– Не верю!

Калёнов отступил в сторону, освобождая проём двери.

Ева шире открыла глаза, лицо её вдруг помертвело, перестало выражать какие-либо чувства, она шевельнула губами, беззвучно повторяя слово «слепой», пошла к двери, шагая как робот, на прямых ногах.

И сердце не выдержало.

– Прости! – опустился он перед ней на колено. – Я просто желаю тебе счастья, а со мной… у тебя нет шансов…

Она остановилась, оживая, недоверчиво посмотрела на него сверху вниз.

– Ты действительно… так думаешь?

– Я всегда так думал. Но мне шестьдесят девять…

Пальцы женщины легли на его губы.

– Молчи! Ещё раз напомнишь свой возраст, я тебя убью!

Он поднял голову, впервые в жизни не зная, что сказать, недоверчиво посмотрел ей в глаза.

– Ты… пожалеешь…

Ева с тихим стоном прижала голову Калёнова к груди.

– Какой же ты глупый, Максим!

Совещались в штабе базы тем же составом: Гаранин, Барсов, Яшутин, Калёнов, Ева, майор Пугачёв и капитан Алексеев.

Идея лейтенанта повторно допросить Подвального в особняке Лавецкого дала результат. После того как референта премьера свозили на лифте в подземную станцию мини-метро, он рассказал следующее.

Циркулирующие в Интернете и на телевидении слухи о существовании сети подземных туннелей, прорытых в земной коре ещё со времён Атлантиды и Гипербореи, оказались отражением истинного положения дел.

Туннели соединяли все материки, ими пользовались до сих пор, хотя пользователей этих можно было пересчитать по пальцам, и все они являлись полномочными функционерами «Комитета 300».

Подземная полость под усадьбой Лавецкого существовала более десяти тысяч лет, но оборудовали её современной техникой, превратив в станцию, недавно, после того как Лавецкий был включён в состав российского филиала Бильдербергского клуба. Если Подвальный руководил всем филиалом, будучи его политическим вдохновителем, то Лавецкий отвечал за организационную деятельность и оперативные мероприятия, поддерживая несистемную оппозицию и устраивая провокации, легко объясняемые деятельностью международных террористов.

– Итак, мы имеем колоссальный заговор, – начал совещание Гаранин, – целью которого является новый передел мира, а средством – убийство президентов США, России и Китая. Доказательства у нас на руках, можно идти с ними к президенту. Но не потеряем ли мы наши преимущества? Я имею в виду захват руководителей нашего филиала и время? Не исключено, что кто-то из неизвестных нам агентов Лавецкого, узнав о его смерти и о задержании Подвального, доложит об этом главарям Клуба за рубежом.

– Надо немедленно лететь в Лихтенштейн! – уверенно заявил Яшутин. – Пока враги опомнятся, мы по туннелю доберёмся до бункера этого Фрика, который командует парадом, и обезглавим верхушку Комитета!

На лицах присутствующих промелькнули улыбки.

– Несерьёзно, лейтенант, – пробурчал Пугачёв. – У нас нет ни карт подземелий, ни точных координат местопребывания Фрика.

– Зато за нас быстрота и внезапность.

– Это вам не кавалерийская атака.

– Максим Олегович? – заметил Гаранин гримасу Калёнова.

– Я – за, – коротко сказал он.

– То есть за бросок в Европу?

– Авантюра, – снова буркнул Пугачёв.

– Нас не раз выручали такие авантюры, – возразил Яшутин.

– Майор?

Барсов, поглядывающий то на Калёнова, то на Еву, буквально лучащуюся счастьем, очнулся.

– Согласен с лейтенантом. Если мы сейчас не рискнём, второго такого шанса не будет.

– Но если журналюги дознаются о броске, – сказал Пугачёв упрямо, – нас обвинят в нападении на Европу! Психанёт НАТО! А уж какой вой поднимут украинцы, поляки и прибалты – можно представить!