Обмен мнениями на заседании у премьер-министра был коротким:

— ядерное оружие — это наша страховочная сетка на тот случай, если американцы бросят нас на произвол судьбы;

— ядерное оружие — это лучшая гарантия от любого арабского политика, который попытается уничтожить Израиль.

Хаим Бар-Лев, начальник Генерального штаба, любил повторять: «Лучшая оборона — это нападение».

Иоси Бен-Арон, политический советник премьер-министра, сказал: «Мы должны вновь и вновь показывать нашим соседям, что не станем ждать, пока потенциальная угроза превратится в реальную».

Все поняли, что он имеет в виду.

Израиль продемонстрировал свою стратегию во время небольшой войны в воздухе с Сирией в 1982-м. Сирийцы получили новые советские зенитные ракеты и почувствовали себя уверенно, полагая, что отныне израильская авиация не сможет прорваться в их воздушное пространство.

Израильское правительство через посредников попросило Сирию отодвинуть ракеты, которые нарушали баланс сил. Сирийцы отказались это сделать. Тогда в Израиле приняли решение уничтожить новые ракеты.

Сначала израильтяне путем массированного обстрела уничтожили сами сирийские ракеты. Уцелел один-единственный радиолокатор ПВО, его вывели из игры с помощью системы электронного подавления. И тогда израильские истребители, ничего не опасаясь, нанесли удар по авиации Сирии.

Итог операции: сирийцы потеряли больше восьмидесяти самолетов, израильтяне — ни одного.

Израильтяне решили для себя так: если арабские страны добьются военного паритета с еврейским государством, тогда единственным преимуществом Израиля останется ядерное оружие. Если сирийцы попытаются обзавестись собственным ядерным или химическим оружием, это может заставить израильтян нанести превентивный удар, чтобы защитить свои города. Израиль — слишком маленькая страна, ее можно уничтожить одной ядерной бомбой.

В середине восьмидесятых министр обороны Сирии Мустафа Тлас дважды говорил, что Советский Союз обещал дать Сирии ядерное оружие, если Израильпримениторужие массового уничтожения. Правда, советский представитель дважды опровергал сирийское заявление. Но в Израиле к словам Мустафы Тласа отнеслись очень серьезно.

Израиль столько лет находился в состоянии войны с арабскими соседями, что никакой, даже самый высокий уровень собственной армии не мог считаться надежной гарантией безопасности. Успокаивала лишь способность израильских вооруженных сил полностью нейтрализовать противника. Таким образом, на первый план выдвигался принцип: нельзя позволить врагу первым выпустить пулю. В общем, вопрос СОСТОЯЛ В ОДНОМ: способны ли политики в нужный час принять верное решение?

19 сентября 1988 года был запущен израильский разведывательный спутник «Горизонт-1», который давал возможность наблюдать за перемещением арабских вооруженных сил практически в реальном времени. Запуск Израилем собственного спутника был неприятным сюрпризом для соседей. Это, среди прочего, означало, что израильтяне добились огромных успехов в ракетостроении.

Сам по себе разведывательный спутник ни на кого не производит впечатление. Главное — умение построить мощную ракету, которая способна забросить спутник на орбиту. Иногда спутник и запускают только для того, чтобы испытать мощность ракеты. Ракета может вывести на орбиту скромный спутник, а может отправить в цель ядерную боеголовку.

Три отца ядерного оружия — Бен-Гурион, Моше Даян и Шимон Перес — считали, что арабы никогда не смогут примириться с существованием Израиля. Из этого надо исходить. Ничего не поделаешь. Если израильтяне не позаботятся о своей обороноспособности, то пропадут. Если Израиль проявит нерешительность, он просто исчезнет с политической карты мира. Израиль должен постоянно демонстрировать свою силу и показывать, что готов применить ее, если это понадобится, не колеблясь. Только так можно заставить арабские страны смириться с существованием Израиля и подписать с ним мир…

Израильские политики были уверены, что главное-убедить арабский мир в том, что победить Израиль невозможно.

Ядерное оружие — последний довод, который покажет арабам, что нет смысла продолжать конфронтацию, раз у противника есть ядерная бомба.

В 1979 году во время египетско-израильских переговоров в Кэмп-Дэвиде один из помощников Анвара Садата сказал заместителю премьер-министра Израилю Игалу Ядину и министру обороны Эзеру Вейцману, что именно ядерный центр в Димоне подтолкнул Каир к миру.

Когда-то президент Эфраим Кацир официально заявил, что Израиль не будет первым ядерным государством в регионе. Теперь стало ясно, что Израиль не позволит себе быть вторым.

В арабском мире первым создать ядерное оружие попытался Ирак, при Саддаме Хусейне. Его ядерная программа начала осуществляться в конце семидесятых. Ирак подписал секретные соглашения с Францией о поставке атомного реактора, ядерного топлива и пригласил французских специалистов. Инициатором этого сотрудничества был тогдашний премьер-министр Франции и будущий президент страны Жак Ширак. Он в 1974 году подписал договор о сотрудничестве с Саддамом Хусейном. Разумеется, речь шла исключительно о мирном атоме. И так же совершенно естественно иракцы попытались превратить мирный атом в военный.

Когда стало ясно, что амбициозный президент Ирака Саддам Хусейн пытается создать ядерное оружие и, возможно, близок к цели, новые израильские лидеры не колебались.

На всеобщих выборах в мае 1977 года впервые за всю историю существования Израиля Рабочая партия потерпела поражение. Новым премьер-министром стал Менахем Бегин, бывший лидер боевой группы Иргун цвай леуми и основатель правой партии Херут. Пост министра обороны занял военный летчик Эзер Вейцман. Но в 1980 году он ушел в отставку. Таким образом, Бегин некоторое время исполнял и обязанности руководителя высшего военного ведомства. В августе 1981 года Министерство обороны возглавил бывший десантник Ариэль Шарон.

Правительство Менахема Бегина исходило из того, что, когда Ирак создаст ядерное оружие, оно будет пущено в ход против Израиля. Ни у кого не было сомнений, что иракский президент Саддам Хусейн не замедлит это сделать.

В отличие от других арабских стран Ирак так и не согласился подписать соглашение о перемирии с Израилем. Следовательно, Ирак и Израиль даже формально находятся в состоянии войны и, соответственно, нападение на Ирак не будет нарушением международного права.

Правда, начальник военной разведки Шломо Газит (его вскоре сменил Иешуа Сагай) и директор Моссад Ицхак Хофи были категорически против бомбардировки Ирака. Они считали, что иракский реактор еще не скоро вступит в строй, а бомбардировка подорвет только что достигнутый мир с Египтом.

Военная разведка не сомневалась, что Ирак, конечно же, надеется создать ядерное оружие, но считала, что этому можно помешать другими средствами.

Израильтяне попытались по дипломатическим каналам воздействовать на французов, чтобы те перестали помогать Ираку в ядерных делах. Но это ничего не дало. Тогда разведка задействовала свои возможности.