class="v">Что и как происходило там?

Ты смущена? Мой страх имеет основанья?

Поссорились они? Ответь же!

Стратоника.

Христиане…

Неарк и Полиевкт…

Паулина.

Что с ним?

Стратоника.

Не в силах я…

Паулина.

Отчаяньем опять горит душа моя!

Стратоника.

И утешать теперь я больше вас не смею!

Паулина.

Его убили там?

Стратоника.

Увы! Еще страшнее!

Ваш сон был вещим сном! Да, Полиевкта нет!

Паулина.

Он умер?

Стратоника.

Нет, он жив, но мыслей ясный свет

Померк в его очах. Противник высшей воли,

Ни вас, ни права жить он недостоин боле…

Уж он давно не тот, кто был любим и чтим, —

Он государству враг и враг богам своим,

Он лицемер, злодей, предатель, развратитель,

Мятежник, негодяй, изменник, трус, губитель,

Презренный лицемер, убийца, блудный сын,

Он святотатец, враг, он… он — христианин!

Паулина.

Последним словом все сказала ты. Довольно!

Стратоника.

Брань — лесть для христиан, им от нее не больно!

Паулина.

Он заслужил и брань, коль принял веру их,

Но чувств не оскорбляй супружеских моих!

Стратоника.

Подумайте о том, кого он чтит, как бога!

Паулина.

По долгу полюбив, верна я долгу строго!

Стратоника.

Но вы его теперь вольны и позабыть —

Он и богам и вам способен изменить!

Паулина.

Пусть он изменит мне — его любить должна я!

И если удивит тебя любовь такая —

Пойми: обет и долг я для себя храню.

Пусть их нарушит он, но я не изменю!

Ведь если б он к другой пылал греховной страстью,

Не увлекли б меня разврат и сладострастье!

Пусть он христианин — меня не отвратил

Любимый тем, что он ошибку совершил.

Но что сказал отец? Об этом знать должна я.

Стратоника.

Он яростью кипит, с трудом ее скрывая,

Но зятя погубить еще не хочет он,

И будет лишь Неарк заслуженно казнен.

Паулина.

Как, значит, и Неарк?

Стратоника.

Неарк — его губитель!

Он — лицемерный друг, презренный совратитель!

Из ваших рук тогда супруга вырвал он,

Спеша, чтоб в тот же день несчастный был крещен.

Вот темный сговор их, вот тайна злого дела,

Которой власть любви дознаться не сумела!

Паулина.

Не нравилась тебе настойчивость моя,

Несчастья не могла тогда предвидеть я!

Но, прежде чем навек решусь предаться горю,

Я силой женских слез с обоими поспорю!

Как дочь и как жена, смогу я, может быть,

Супруга победить, отца уговорить.

Пускай они сейчас собою не владеют —

Отчаянье мое их покорить сумеет!

Но расскажи мне все, что совершилось там!

Стратоника.

Кощунство из кощунств! Они пришли во храм!

Не в силах вспомнить я всего без содроганья —

Мне кажется грехом само воспоминанье!

Кощунственна и зла слепая дерзость их!

К народу вышел жрец, огромный храм затих,

С минуту жрец молчал в спокойствии великом,

Вдруг эту тишину они прервали криком

И стали нарушать торжественный обряд,

Вопя, как лишь одни безумные вопят.

Над таинством святым они смеялись шумно

И оскорбить богов старались скудоумно.

Народ уже роптал; разгневан и суров,

Отец ваш созерцал крикливых наглецов.

Но Полиевкт к нему рванулся: «Поглядите!

Вы каменных богов и деревянных чтите!»

И стал произносить в присутствии его

Ужасные хулы на Зевса самого!

Всего, что он вопил, я повторить не смею:

Развратник и злодей — всех остальных скромнее!

«Внемлите! — он кричал. — Внемлите, люди, нам!

Наш бог — глава всему, земле и небесам!

Он — сам себе закон, он нам дает законы.

Начало всех начал, никем не сотворенный,

Он — христианский бог, владыка высших сил —

И Децию в бою победу подарил!

Решает он один любой исход сраженья,

Он может вознести и ввергнуть в искушенье,

Безмерна мудрость в нем, и доброта, и власть

Казнить, вознаградить, возвысить и проклясть!

Зачем же чтите вы бессильных истуканов?»

Тут опрокинул он, как вепрь из чащи прянув,

Сосуды с жертвенным елеем и вином,

Без страха, что сразит его небесный гром,

Пред обезумевшей и ропщущей толпою —

О небо! видано ль и слыхано ль такое! —

Они в святилище, в присутствии жрецов,

Повергли статую владыки всех богов!

Народ, чудовищным глумленьем потрясенный,

Из храма побежал. Мольбы его и стоны

Неслись, о милости взывая к небесам…

Но вот и ваш отец — он все расскажет вам!

Паулина.

Увы! В его лице жестокость и страданье!

Оно таит и грусть и пыл негодованья.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Те же и Феликс.

Феликс.

Такое сотворить, не постыдясь людей!

Он должен умереть, и он умрет, злодей!

Паулина.

Позвольте мне, отец, молить о состраданье!

Феликс.

Неарку одному не будет оправданья!

Как ни безумен был мой недостойный зять,

Его не в силах я сурово наказать.

Как я ни возмущен сейчас его виною,

Я не забыл, за что он был отмечен мною.

Паулина.

Иного от отца я ждать и не могла!

Феликс.

Он смерти заслужил за дерзкие дела!

Неистовства его кощунственная сила