Их позиция несостоятельна. Мы должны атаковать их слабые места. Должны выбить почву у них из-под ног.

– Во французском есть такое выражение, – сказала Виктуар, – cheval de bataille[99].

– Боевой конь, – улыбнулась Летти.

– Что ж, – сказал Гриффин, – если уж мы заговорили о военных решениях, я по-прежнему считаю, что нужно начать операцию «Божественная ярость».

– Что за операция «Божественная ярость»? – спросил Рами.

– Не обращай внимания, – отозвался Энтони. – Дурацкое название, а сама идея еще глупее.

– «Увидев это, Бог не позволил им, но поразил их слепотой и разноязычием и оставил их, как ты их видишь»[100], – продекламировал Гриффин. – Слушайте, а это же отличная мысль. Если бы мы могли разрушить башню…

– Каким образом, Гриффин? – раздраженно вскинулся Энтони. – С какой армией?

– Нам не нужна армия. Они же ученые, а не солдаты. Достаточно помахать перед их носом пистолетом и гаркнуть на них, и можно взять всю башню в заложники. А потом и всю страну. Вавилон – это ключ, Энтони, источник всего могущества империи. Достаточно захватить только его.

Робин встревоженно уставился на него. На китайском фраза «хояовэй»[101] в буквальном смысле означает «вкус пороха», а в переносном – «воинственность». От его брата несло порохом. Воняло насилием.

– Погоди, – сказала Летти. – Ты что, хочешь взять башню штурмом?

– Я хочу захватить ее. Это будет несложно. – Гриффин повел плечами. – И решит наши проблемы, разве не так? Я давно уже пытаюсь убедить остальных, но они слишком трусливы.

– А что нужно для захвата башни? – поинтересовалась Виктуар.

– Наконец-то правильный вопрос, – просиял Гриффин. – Веревка, пара пистолетов, а может, даже они не понадобятся, хватит и ножей…

– Пистолеты? – повторила Летти. – Ножи?

– Просто чтобы напугать, дорогая, мы никого даже не раним.

– Ты в самом деле… – возмутилась Летти.

– Не волнуйся. – Кэти сурово посмотрела на Гриффина. – Мы совершенно ясно выразили свое мнение на этот счет.

– Но подумайте, что это может сулить, – не унимался Гриффин. – Какой станет страна без магического серебра? Без людей, которые умеют с ним обращаться? Больше никаких паровых машин. Никаких вечно горящих ламп. Здания развалятся. Дороги придут в упадок, экипажи рассыплются. Не то что Оксфорд, а вся Англия за считаные месяцы распадется на части. Будет поставлена на колени. Парализована.

– И десятки невинных погибнут, – сказал Энтони. – Мы не станем этим заниматься.

– Ладно. – Гриффин снова сел и скрестил руки на груди. – Будь по-вашему. Давайте станем лоббистами.

В три часа ночи они выдохлись. Энтони провел их к умывальнику в глубине библиотеки.

– Простите, ванны у нас нет, так что придется вам намыливать подмышки стоя. – После чего он вытащил из шкафа кипу одеял и подушек. – У нас только три кровати, – сказал он извиняющимся тоном. – Мы нечасто здесь ночуем. Дамы, идите за Илзе в читальный зал, а джентльмены могут устроиться между стеллажей. Располагайтесь.

Робин так вымотался, что даже кусок твердого пола между стеллажей казался привлекательным. Робин как будто не спал весь долгий день с тех пор, как они прибыли в Оксфорд, и за этот день испытал столько впечатлений, что хватит на всю жизнь. Он взял у Энтони одеяло и направился к стеллажам, но не успел он устроиться, как появился Гриффин.

– Есть минутка?

– Ты не хочешь поспать? – спросил Робин.

Гриффин был полностью одет, черное пальто застегнуто на все пуговицы.

– Нет, мне рано выезжать. Отсюда нет прямого поезда в Глазго, придется ехать в Лондон, а оттуда первым утренним поездом. Давай выйдем во двор.

– Зачем?

Гриффин похлопал по револьверу за поясом.

– Хочу показать, как из него стреляют.

Робин прижал одеяло к груди.

– Исключено.

– Тогда просто посмотри, как стреляю я. Мне кажется, нам нужно поговорить, ты так не думаешь?

Робин вздохнул, положил одеяло и последовал за Гриффином на улицу. Полная луна ярко освещала двор. Видимо, Гриффин нередко тренировался здесь в стрельбе – Робин заметил, что деревья вокруг испещрены дырками от пуль.

– А ты не боишься, что кто-нибудь услышит?

– Вся зона защищена нашей охранной системой, – объяснил Гриффин. – Очень хитроумное устройство. Никто ничего не увидит и не услышит, если не знает, что мы здесь. Что ты знаешь о револьверах?

– Почти ничего.

– Что ж, никогда не поздно научиться.

Гриффин вложил револьвер Робину в руку. Как и серебряные пластины, он оказался тяжелее, чем выглядел, и был очень холодным. В изгибе деревянной рукоятки было какое-то бесспорное изящество, уж больно идеально она легла в ладонь. И все-таки Робина накрыла волна отвращения. Металл как будто хотел его укусить. Робину хотелось швырнуть оружие на землю, но он боялся, что оно случайно выстрелит.

– Это многоствольный револьвер, – объяснил Гриффин. – Весьма популярен у граждан. В нем используется капсюльный механизм, а значит, он может стрелять, даже когда намокнет… Не заглядывай в ствол, кретин, никогда не смотри прямо в дуло. Попробуй прицелиться.

– Не вижу смысла. Я все равно никогда не буду из него стрелять.

– Не важно, будешь ли ты из него стрелять. Важно, чтобы другие думали, будто ты выстрелишь. Видишь ли, мои коллеги до сих пор не утратили свою удивительную веру в человеческую добропорядочность. – Гриффин взвел курок и прицелился в березу на другой стороне двора. – Но я скептик. Я считаю, что деколонизация неизбежно сопровождается насилием.

Он нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел. Робин отпрыгнул, но Гриффин и бровью не повел.

– Он стреляет только один раз, – сказал он, крутанув барабан. – После каждого выстрела нужно взвести курок.

Стрелял Гриффин метко. Прищурившись, Робин увидел в центре березы зарубку, которой раньше там не было.

– Видишь ли, оружие меняет все. Дело не в прямом столкновении, а в том, какое впечатление оно производит.

Гриффин провел пальцами по барабану, развернулся и наставил револьвер на Робина.

Робин отшатнулся.

– Господи…

– Страшно, правда? Как думаешь, почему револьвер страшнее ножа? – Гриффин не убрал руку. – Он говорит: «Я тебя убью, для этого достаточно только спустить курок». Он может убить на расстоянии, без каких-либо усилий. Револьвер берет на себя всю грязную работу и убивает элегантно. Он сокращает дистанцию между решением и действием, понимаешь?

– Ты когда-нибудь стрелял в человека? – спросил Робин.

– Конечно.

– И попал?

Гриффин не ответил.

– Ты должен понять, где мне довелось побывать. Там не только библиотеки и театры, братец. На поле боя все выглядит по-другому.

– А Вавилон – это поле боя? – спросил Робин. – Эви Брук была вражеским солдатом?

Гриффин опустил револьвер.

– Так вот, значит, в чем дело.

– Ты убил невинную девушку.

– Невинную? Так сказал тебе отец? Что я хладнокровно убил Эви?

– Я видел ту пластину. Она у меня в кармане, Гриффин.

– Эви