— Ты позвонила Пейнтеру. Ты поняла, что операция провалилась, и поставила его в известность об этом.

Сейхан кивнула.

— Мне не оставалось ничего другого, кроме как раскрыться. Нам была нужна помощь.

Вот уж точно.

В ходе телефонного разговора Пейнтер попросил Сейхан продолжать маскарад. Профессор Бойл оставался неизвестной величиной, смерть продолжала собирать урожай на Среднем Западе, и мир отчаянно нуждался в «Ключе Судного дня». Даже если ради этого требовалось лечь в постель с дьяволом.

Последовала долгая напряженная пауза. Сейхан теребила пачку сигарет, готовая в любой момент вскочить и уйти.

Грей наконец вернулся к теме, которую однажды уже пытался затронуть.

Он посмотрел Сейхан в лицо.

— Давным-давно ты сказала мне, что ты одна из своих, что на самом деле ты двойной агент, работающий против «Гильдии». Это правда?

Опустив голову, Сейхан долго смотрела в пол, затем искоса взглянула на Грея.

— А какое это теперь имеет значение?

Грей пытливо всмотрелся ей в лицо, пытаясь понять эту женщину, однако перед ним была глухая стена. Когда их пути пересекались в прошлом, Сейхан в конечном счете неизменно помогала ему. Ее методы были жестокими — вроде убийства хранителя венецианского музея. Но кто он такой, чтобы ее судить? Он не был на ее месте. Грей ощутил бездонный колодец одиночества, лишений, оскорблений, чуждый ему.

От необходимости отвечать его избавила скрипнувшая дверь. Монк вышел в коридор в сопровождении врача. Он внимательно посмотрел на Грея и Сейхан. Остаточное напряжение между ними было осязаемым, словно холодный атмосферный фронт.

Монк кивнул на прощание врачу, а затем указал на дверь.

— Рейчел очень слаба, но вы можете зайти к ней на несколько минут… только на несколько. И не знаю, слышали ли вы, но ее дядя наконец вышел из комы. Сегодня утром монсиньор Верона пришел в сознание. Насколько мне известно, состояние его стабильное. В любом случае, я считаю, хорошие известия сыграли для Рейчел свою роль.

Грей встал.

Сейхан тоже поднялась, но направилась в свою палату. Грей остановил ее, тронув за руку. Сейхан вздрогнула.

— А почему бы и тебе не заглянуть к Рейчел? Сейхан стояла, молча уставившись в пустоту. Грей крепче сжал ей руку.

— Ты перед ней в долгу. По твоей вине ей пришлось пережить ад. Просто скажи ей несколько слов.

Сейхан вздохнула, смиряясь с неизбежностью, принимая это как кару. Она покорно подошла к двери. Грей не думал, что его приглашение будет воспринято как наказание, но, по крайней мере, Сейхан хотя бы двинулась вперед.

Она слишком много времени провела одна, по другую сторону барьера.

Рейчел сидела в кровати. Увидев Грея, она улыбнулась, но когда поняла, кто его спутница, ее глаза вспыхнули гневом. Улыбка померкла.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Грей.

— Ну, я не отравлена.

Сейхан поняла, что эта шпилька нацелена в нее. Но приняла ее молча. Пройдя мимо Грея, она села рядом с кроватью. Рейчел отшатнулась.

Сейхан сидела молча, положив руку на изголовье. Она не сказала ни слова. Просто сидела, впитывая безмолвный гнев Рейчел. Наконец Рейчел снова уселась прямо.

Только тогда Сейхан прошептала:

— Извини.

В ее голосе не было ни слез, ни холода, а только искреннее сожаление.

Грей застыл. Он подозревал, что Сейхан не столько требовалось высказать эти слова, сколько Рейчел — их услышать. После этого женщины заговорили друг с другом, тихо, сбивчиво. Грей отошел к двери, понимая, что он здесь лишний.

Выйдя в коридор, он застал на банкетке Монка. Подсев к нему, Грей заметил, что Коккалис сжимает обеими руками сотовый телефон.

— Ты говорил с Кэт? Монк медленно кивнул.

— Она все еще злится на тебя за то, что ты рисковал жизнью? Монк продолжал кивать, не останавливаясь.

Некоторое время оба молчали.

Наконец Грей спросил, потому что слишком хорошо знал своего друга:

— Как ты себя чувствуешь?

Монк вздохнул. Он заговорил не сразу. За его спокойными словами скрывалась бесконечная боль.

— Он был отличным парнем. Я должен был лучше присматривать за ним.

— Но ты же не мог…

Монк оборвал его, без злости, просто устало.

— Знаешь, я еще не готов говорить об этом.

Грей отнесся к его чувствам с пониманием. Они еще посидели молча, наслаждаясь обществом друг друга. И этого им было достаточно.

Через какое-то время в конце коридора послышалось знакомое посвистывание. Это был Ковальски. Каким-то чудом напарнику Грея удалось выйти из всех передряг без единой царапины, но все-таки по соображениям безопасности ему было предписано оставаться в больнице.

Глядя на неспешно приближающегося великана, Грей заметил, что в одной здоровенной лапище у него что-то зажато. Увидев на банкетке двух друзей, Ковальски поспешно спрятал руку за спину. Грей вспомнил странное поведение напарника в Хоксхеде.

Когда Ковальски поравнялся с ними, Грей его окликнул.

— Приготовил для Рейчел подарок?

Смутившись, верзила остановился. Пойманный с поличным, он нехотя показал медвежонка. Белого, плюшевого, в медицинском халате. Ковальски с сожалением посмотрел на медвежонка, на дверь палаты Рейчел, затем сверкнул глазами на Грея и сунул медвежонка ему в руки.

— Ну да, конечно, — проворчал он. Грей взял медвежонка.

Ковальски удалился тяжелой поступью, больше уже не насвистывая.

— Это еще что такое? — спросил Монк. Грей откинулся назад.

— Знаешь, я еще не готов говорить об этом.

23 октября, 10 часов 14 минут

Вашингтон

Все встретились в кабинете сенатора Гормена на Капитолийском холме.

Пейнтер сидел рядом с генералом Меткалфом. С другой стороны от него, закинув ногу на ногу, устроилась доктор Лиза Каммингс.

Мыском своей туфли она скользнула по брючине Пейнтера. И сделано это было умышленно. Они с Лизой пробыли в разлуке слишком долго. А вернувшись из отпуска, Лиза сразу же с головой окунулась в работу. С красными от бессонницы глазами она разъезжала по всему Среднему Западу, наблюдая за борьбой с эпидемией. Так что им приходилось максимально использовать все редкие случаи побыть вдвоем.

Меткалф продолжал доклад о производстве антигрибкового средства. Пейнтер уже ознакомился с этим отчетом.

Не слушая генерала, он смотрел на отражение своей подруги в окне за спиной сенатора. Лиза забрала волосы в высокую прическу и надела строгий деловой костюм, чтобы соответствовать духу совещания. Пейнтер мысленно представлял, как распустит ей волосы, расстегнет блузку…