— Могло быть и хуже. В целом ты никому особо не мешал — хотя и умудрился оказаться в некоторых, скажем так, неожиданных местах. Я вот думаю, не следует ли предъявить «Всемирным авиалиниям» счет за лишнее топливо, которое нам пришлось из-за тебя потратить? Сумма получается внушительная.

Я почел за лучшее промолчать, и в конце концов он продолжил, переложив несколько бумаг на столе:

— Полагаю, ты понимаешь, Рой, что немало молодых людей стремятся сюда попасть, но немногим это удается — слишком высоки требования. Я наблюдал за тобой последние несколько недель и заметил, как ты набираешь форму. Через пару лет ты станешь достаточно взрослым. Если захочешь работать у нас, я буду рад дать тебе рекомендацию.

— О… спасибо, сэр!

— Конечно, тебе многому придется учиться. Ты видел в основном развлечения, а не тяжкий труд. И тебе не приходилось сидеть здесь месяцами, ожидая отпуска и с горечью размышляя о том, зачем ты улетел с Земли.

Сказать мне на это было нечего — данная проблема наверняка была куда более болезненной для командора, чем для любого другого на станции.

Оттолкнувшись от кресла левой рукой, он протянул мне правую. Когда мы пожимали друг другу руки, я снова вспомнил нашу первую встречу. Как давно, казалось, это было! И вдруг я понял, что, хотя я и видел командора Дойла каждый день, я почти забыл, что у него нет ног, — настолько приспособился он к своему окружению. Это был наглядный урок, на что способны сила воли и решимость.

Возле шлюза меня ждал сюрприз. Хотя я особо об этом не задумывался, я предполагал, что на Жилую станцию, где я должен буду сесть на корабль до Земли, меня доставит одна из обычных ракет-челноков. Вместо нее меня ожидал «Космический жаворонок», причальные тросы которого плавно покачивались в космосе. Я представил себе, что подумают наши привилегированные соседи, когда к их порогу причалит этот странный объект, и решил, что все, вероятно, было специально подстроено, чтобы им досадить.

Тим Бентон и Ронни Джордан помогли мне протащить мой багаж через шлюз. С сомнением посмотрев на количество свертков, которые были у меня с собой, они мрачно спросили, знаю ли я, сколько стоит межпланетная перевозка грузов. К счастью, рейс в сторону Земли намного дешевле, и, несмотря на несколько неприятных моментов, мне удалось провезти все.

Огромный вращающийся барабан Жилой станции медленно увеличивался в размерах, а неуклюжая конструкция из куполов и герметичных коридоров, столь долго бывшая моим домом, уменьшалась позади нашего корабля. Тим осторожно подвел «Жаворонка» к оси станции. Я не видел в точности, что произошло после, но навстречу выдвинулись большие суставчатые лапы и медленно потащили нас к себе, пока шлюзы не состыковались.

— Что ж, всего хорошего, — сказал Ронни. — Полагаю, еще увидимся.

— Надеюсь, — ответил я, раздумывая, стоит ли упоминать о предложении командора Дойла. — Заходи в гости, когда будешь на Земле.

— Спасибо, постараюсь. Удачного возвращения.

Я пожал им обоим руки, не в силах скрыть грусти. Затем люк открылся, и я вошел внутрь летающего отеля, который столько дней находился со мной по соседству, но в котором я ни разу до этого не бывал.

Шлюз заканчивался широким круглым коридором, где меня ждал стюард в униформе. Его появление сразу же задало тон дальнейшему — после того, как мне долгое время приходилось все делать самому, я чувствовал себя довольно глупо, подавая ему свой багаж. И не привык я к тому, что ко мне обращаются «сэр»…

Я с интересом наблюдал за стюардом, который поместил мои вещи у стены коридора и велел мне занять место рядом. Затем я ощутил легкую вибрацию и вспомнил центрифугу, на которой побывал в Космическом госпитале. То же происходило и здесь — коридор начал вращаться, и центробежная сила вновь вернула мне вес. Лишь когда скорость его вращения сравняется со скоростью вращения станции, я смогу пройти внутрь остальной ее части.

Наконец раздался звонок, и я понял, что наши скорости сравнялись. Сила, прижимавшая меня к искривленной стене, была невелика, но по мере нашего удаления от центра станции она должна была увеличиваться, пока на самом ее ободе не станет равна земной силе тяжести. Но я не слишком спешил вновь ее испытать после стольких дней пребывания в состоянии полной невесомости.

Коридор заканчивался дверью, которая, к моему удивлению, вела в кабину лифта. После короткого спуска дверь снова открылась, и я оказался в большом холле. Я с трудом мог поверить, что я не на Земле, — это вполне мог быть холл любого роскошного отеля.

Постояльцы толпились возле регистрационной стойки, о чем-то спрашивая или на что-то жалуясь, туда-сюда сновали служащие в униформе, и время от времени кого-то вызывали через громкоговоритель. Лишь длинные плавные прыжки, которыми перемещались люди, говорили о том, что это не Земля. А над стойкой висела большая табличка:

УРОВЕНЬ ГРАВИТАЦИИ = 1/3 ЗЕМНОЙ

Что, как я понял, было самым подходящим для возвращающихся марсианских колонистов — вероятно, все, кто стоял вокруг меня, прибыли с Красной планеты или готовились туда отправиться.

Меня зарегистрировали и предоставили мне крошечную комнатку, в которой едва помещались койка, стул и умывальник. Мне было так странно вновь увидеть свободно текущую воду, что первым делом я открыл кран и некоторое время смотрел на лужицу жидкости, собиравшуюся на дне раковины. Потом я сообразил, что здесь наверняка должны быть и ванные комнаты, и с радостным возгласом отправился на их поиски. Я уже устал от необходимости принимать душ и решать связанные с этим проблемы…

Так я провел большую часть моего первого вечера на Жилой станции. Меня окружали путешественники, вернувшиеся с далеких планет и готовые рассказать истории о своих необыкновенных приключениях. Но все это могло подождать и до завтра. Пока же я был намерен насладиться одной из возможностей, которые предоставляла гравитация, — лежать в толще воды, которая не пыталась превратиться в гигантскую плавающую каплю…

Был поздний «вечер», когда я прибыл на Жилую станцию. Время здесь измерялось теми же циклами дня и ночи, что и на Земле. Каждые двадцать четыре часа огни гасли, наступала тишина и постояльцы отправлялись в постель. За стенами станции могло сиять Солнце или оно могло быть скрыто Землей, — но это не имело значения здесь, в мире широких изгибающихся коридоров, толстых ковров, мягкого света и тихо шепчущих голосов. Мы жили по собственному времени, и никто не обращал внимания на Солнце.

В первую ночь без невесомости я спал плохо, хотя вес мой был втрое меньше того, к которому я привык за всю жизнь. Мне было тяжело дышать и снились неприятные сны. Мне постоянно казалось, будто я взбираюсь по крутому склону с тяжелым грузом на спине. Ноги мои болели, легкие разрывались, но, сколько я ни старался, мне не удавалось достичь вершины… Наконец я все же сумел задремать и ничего больше не помнил, пока меня не разбудил стюард, принесший завтрак, который он поставил на небольшой поднос, закрепленный рядом с койкой. Мне не терпелось увидеть станцию, но я не спешил — для меня это был новый опыт, которым я хотел насладиться сполна. Завтрак в постели — довольно редкое событие, а уж на космической станции это действительно нечто!