Итак, переговоры к взаимному удовлетворению завершились, но отец не спешил расстаться с гостями, он начал расспрашивать Гарста, как он ведет свое хозяйство, как и чем пашет, особенно интересовало отца, какие культуры он высевает после кукурузы, дает ли земле отдохнуть под «парами» и травой.

Гарст удивился: действительно, в XIX веке и в начале XX века в Америке вели сельское хозяйство именно по такой схеме, как говорит мистер Хрущев, но она оказалась очень нерациональной, земля не столько «отдыхает», сколько простаивает, и с развитием химии, появлением минеральных удобрений, а теперь и гербицидов с пестицидами, от «трехполки» с черными парами отказались.

– Я лично, – рассказывал Гарст, – уже который год подряд засеваю свои поля кукурузой и горя не знаю. Даже навоз перестал использовать, уж очень хлопотно его разбрасывать по пашне. Пользуемся поставляемыми с завода гранулами, засыпаем их в сеялку и вместе с семенами высеваем в почву.

Отец огорченно вздохнул и выразительно посмотрел на Мацкевича, тот отвернулся. Гранулированных удобрений в СССР не производили. И вообще удобрений выпускали очень мало.

– А почему у вас так мало знают о нашем сельском хозяйстве? – поинтересовался в свою очередь Гарст. – И вы, господин Хрущев, и вы, господин Мацкевич, как с луны свалились, все, о чем я вам рассказываю, регулярно публикуется в нашем сельскохозяйственном бюллетене, и его можно без проблем купить или подписаться на него. Ваша разведка с легкостью раздобыла все наши атомные секреты, а их хранили за семью замками. А тут и делать-то ничего не требуется.

– В том-то и дело, мистер Гарст, – отец на минуту помрачнел, но тут же улыбнулся, – запретный плод всегда манит. Знаете, когда из Америки привезли во Францию картофель, король приказал своим подданным начать его выращивать. Но не тут-то было, крестьяне просто в упор не видели картофель. Никакие угрозы не помогали. Тогда кто-то предложил королю огородить делянки картофеля высоким забором и установить охрану. Картофель немедленно стали воровать, и картошка пошла гулять по всей Франции. То же самое и у нас: вы запираете атомные секреты, а мы их узнаем. А тут вы предлагаете сельскохозяйственные знания бесплатно. Кому они нужны – бесплатно?

Гарст рассмеялся в ответ, отец поддержал его, но глаза его не смеялись. Какой тут смех: Гарст прав, не знаем, что в мире делается.

Подошло время обеда. Отец пригласил гостей к столу. В столовой ожидали мама с Радой, при деловом разговоре они не присутствовали. За обедом отец хлебосольно предлагал гостям попробовать то грузинский шашлык, то крымскую копченую рыбку барабульку, то хачапури, то чебуреки. Не забывал он и о себе, отец любил вкусно поесть. Последние годы из-за камней в почках его посадили на диету, врачи предписали есть только отварное: рыбу, мясо. Диету отец ненавидел, но не нарушал, боль от камней в мочеточнике кого хочешь заставит подчиняться. Только изредка, вместе с гостями, позволял и себе что-либо повкуснее вареной рыбы. Но доставалось ему не очень много. Как подметил Гарст, мама внимательно следила за тарелкой отца, и стоило ему отвернуться, заменяла ее на новую, точно такую же, но с более подходящей для него пищей269.

За столом много шутили, Микоян взял на себя роль тамады, произносил бесконечные тосты: за гостей, за дружбу и, конечно, за женщин. В перерывах между тостами они шутливо пикировались с отцом, Микоян утверждал, что грузинские вина лучшие в мире, отец отбивался: «Украинские не хуже. А вот пройдет несколько лет, с ними вообще никто не сможет конкурировать».

В те годы отец усиленно продвигал виноград в Степной Крым и на юг Украины, ратовал за создание там винодельческих совхозов. В конце июля 1956 года выпустили специальное Постановление ЦК КПСС «Об увеличении производства и заготовок плодов, ягод и винограда». В Крыму рьяно взялись за его реализацию. Я несколько раз ездил с отцом смотреть на новые посадки. Дело продвигалось быстро, виноградные шпалеры тянулись почти до самого горизонта. В магазинах, не только местных, но и московских, появлялись все новые сорта украинских вин, в основном рислингов, иногда весьма приличные.

Вскоре грянула беда. В погоне за объемами посадок виноградные саженцы закупали где придется и у кого придется. Вместе с ними в Крым и на юг Украины завезли филоксеру – малюсенького жучка, паразитирующего на виноградных корнях. У винограда нет врага страшнее филоксеры. Виноградники вырубают, корни выкорчевывают и сжигают. Но филоксера, личинки, в земле все равно остаются. В XIX веке она уничтожила почти все виноградники Франции. Французы восстановили виноградарство только благодаря американским сортам винограда. Их филоксера почему-то не трогает.

На Украине, в Крыму тоже пришлось вырубить зараженные виноградники. Часть земель снова засеяли пшеницей, оставшиеся – заново засаживали американской виноградной лозой. Ее перекупали у французов за золото. Дело продвигалось медленно: когда валюты в обрез, много не купишь. В 1980-е годы, во времена горбачевской борьбы с пьянством, вырубили и эти виноградники.

Обед завершился чаепитием с крымским кизиловым вареньем. За чаем отец поинтересовался размерами гарстовой фермы. Оказалось, она размером со среднерусский колхоз, около тысячи гектаров.

– И сколько же людей обрабатывает землю? – продолжал свои расспросы отец. – Наверное, они влетают вам в копеечку?

– Нет, почему же, ферма у нас семейная, постоянно на ней тружусь я со своими сыновьями. Правда, во время уборки приходится на пару недель нанимать в помощь людей со стороны, но они обходятся недорого, – охотно объяснил Гарст.

– А сколько у вас сыновей? – удивился отец.

– Четверо. Здоровые парни, вроде меня, – ответил Гарст.

– Не может быть! – непроизвольно вырвалось у отца. – Вам удается впятером справиться с такой прорвой дел? У нас бы и тридцати душ не хватило.

Гарст стал подробно рассказывать, как они используют разные навесные орудия к тракторам, другие машины, работают они от зари до зари, да еще и темного времени немного прихватывают.

– Да что я вам все это рассказываю, – спохватился Гарст и предложил отцу прислать к нему советских трактористов или кого сам сочтет нужным поучиться. Он им покажет, научит всему, что сам знает.

Вскоре в Айову отправились два самых умелых наших механизатора Александр Васильевич Гиталов из Кировоградской области на Украине и его напарник. Проучились они у Гарста целый сезон, а по возвращении домой побили все советские рекорды вспашки и косьбы. Их фотографии не сходили с первых страниц газет, пестривших призывами: «Равняйтесь на них!» К сожалению, отец написал в своих мемуарах, что призыв остался призывом.270 А после отставки отца опыт с внедрением айовских технологий обработки земли и вовсе заглох.

10 октября 1955 года Президиум Верховного Совета СССР назначил В.В. Мацкевича министром сельского хозяйства СССР.

По возвращении домой Гарст с ехидцей проинформировал Госдепартамент: «Хрущев купил все, что я привез с собой, и заказал еще». Чиновники попытались задним числом воспрепятствовать сделке, но Гарст помахал у них перед носом ими же выданной бессрочной экспортной лицензией. Впоследствии он шутил, что, подписывая эту бумагу, госдеповцы не понимали, что «он получает “золотой ключик” от шкафа, полного конфетами» (это специфическое американское выражение), и теперь сможет предлагать своим русским покупателям любые «конфеты», какие они только пожелают. Своим «золотым ключиком» Гарст пользовался весьма широко и ко взаимной выгоде. По сути, эта экспортная лицензия без ограничения срока действия проделала первое серьезное отверстие в железном занавесе, окружавшем Советский Союз, открыла дорогу к установлению торговых отношений между СССР и США. Прецедент – великое дело, отказ в разрешении торговли с Советами очередной проситель немедленно парировал: «Почему Гарсту можно, а нам нет? Это дискриминация». Обвинений в дискриминации Госдепартамент старался избегать и против собственной воли выдавал лицензию, одну, другую, третью, а там и счет потеряли.