что не хотел тебе помочь. Такие, как ты, презирающие законы своего государства, не должны управлять им и могут привести его только к гибели.

К е ф а л (улыбаясь). Тебе не удастся вывести меня из себя. Это все слова. А меня словами не проймешь. Слова летучи. И умрут вместе с тобой. А мы, политики, живем настоящим и при жизни решаем судьбы людей. И чем круче мы это делаем, тем больше они нас чтут. Человек, убивший одного, — убийца. А пославший на смерть тысячи — национальный герой. И ему после его смерти, да и при жизни, воздвигнут памятники. О нем будут ходить восторженные легенды. Те, кто уцелел, увидят в этом подтверждение своей незаурядности, а значит, его величия. Увы, люди таковы. Так стоит ли ради них жертвовать жизнью? Задумайся об этом.

С о к р а т. Я именно об этом и думаю, Кефал.

К е ф а л. Ты полагаешь, я не понимаю, что ты прав? Но что из этого? Мало быть правым. Надо быть правым вовремя. Не опережать свое время. Иначе тебя растопчут. Или придушат в подворотне. Ты был во всем прав на суде. А с каким воодушевлением они послали тебя на смерть? Так ради кого ты был прав? Ради будущих поколений? Но они будут душить своих Сократов. Да, повторяю, ты прав. Но пока стоит мир, решать будет не сила права, а право силы. Ты меня слушаешь?

С о к р а т. Очень внимательно.

К е ф а л. И до тебя, и после тебя будут люди, которые ищут истину. Но вы обречены на одиночество. А знаешь почему? Вы тычете людям в лицо их несовершенство. А им хочется услышать другое: что они уже потому самые лучшие, что родились в Афинах, а не в Спарте. Или потому, что у них рыжие волосы. Или еще по какому-нибудь ерундовому отличию, которое заметил опытный политик. Тогда ими легко управлять. Вдолби им, что они лучше всех, и они пойдут за тобой даже на смерть.

Вот почему я и вынужден, пойми меня правильно, перед тем как послать на смерть их, убрать с дороги тебя. Их руками, конечно. Хотя я лично против тебя ничего не имею. Скажу сильнее: ты меня восхищаешь своим мужеством и умом. И я рад был бы сохранить тебя — для себя, разумеется. Нет, не для того, чтобы поступать, как ты посоветуешь. А чтобы знать истину и оценивать, насколько мне приходится от нее отступать. Поверь, я очень жалею, что нам не пришлось сойтись с тобой поближе. Я нашел бы какой-нибудь другой выход. Но теперь, чтобы сохранить свою жизнь, ты можешь только бежать.

С о к р а т. Но я остаюсь здесь.

К е ф а л. Понимаю. Тебя заботит мнение народа. Пренебреги. Народ не имеет памяти. Сейчас твое имя у всех на устах. А пройдет несколько лет после твоей смерти, и они будут говорить: «Сократ? Какой Сократ? Муж сварливой Ксантиппы?» А еще через несколько лет скажут: «Ксантиппа и этот, как его, Сократ…» Или вообще забудут твое имя! Сварливую Ксантиппу — вот кого, возможно, еще будут помнить люди!.. Что же, раз ты не боишься смерти!..

С о к р а т. Очень боюсь. Но еще больше я боялся бы жить по твоим правилам.

К е ф а л (участливо). Однако жить тебе осталось всего несколько часов. (Уходит.)

С о к р а т (после паузы). И это правда.

Появляется  М и р е н а.

М и р е н а. Ты отказал ему, Сократ?

С о к р а т. Да. И не говори больше об этом.

М и р е н а. Он не хотел, чтобы я прошла к тебе. Ты не доверял ему. Ты был прав. Но я не допустила бы предательства.

С о к р а т. Это все уже не имеет значения.

М и р е н а. Имеет. Потому что я должна тебя спасти! Ради людей. И ради тебя. Может, тогда Федон простит меня?

С о к р а т. Моя судьба — это моя судьба, и оставь ее в покое.

М и р е н а. Тогда я тоже знаю, что мне делать. И, надеюсь, ты обо мне еще услышишь! Прощай!

Мирена целует руку Сократа и скрывается.

Затемнение. Когда опять становится светлее, мы видим подле  С о к р а т а  К с а н т и п п у.

К с а н т и п п а. Почему ты не разрешил привести сыновей?

С о к р а т. Я попрощаюсь с ними издали. Пусть поднимутся на крышу нашего дома. Я вижу его отсюда. А они не должны видеть моего лица. Не надо, чтобы они видели, как их отец борется со страхом смерти. Ты не знаешь, что это были за крики здесь сегодня?

К с а н т и п п а. Это Мирена… Она пыталась заколоть Кефала. Но телохранители помешали ей.

С о к р а т. А что с нею?

К с а н т и п п а. Задохнулась… Говорят, сама… Ох, Сократ, еще не поздно… Я упрошу Кефала…

С о к р а т. Он уже был у меня.

К с а н т и п п а. И ты отказал ему? Я так и знала! Тогда я умру…

С о к р а т. Ты нужна детям.

К с а н т и п п а. А ты?

С о к р а т. У меня есть еще и другой удел.

К с а н т и п п а. Ты хочешь, чтобы тебя чтили как мудреца! А я?! Сварливая жена! Наказание для мужа! Все твердят, что из-за Ксантиппы Сократу не страшно умереть!

С о к р а т. Всегда найдутся люди, которые захотят все запачкать.

К с а н т и п п а. Я не уберегла тебя. Я должна была заставить тебя молчать. Я была плохой женой. Я была… (Рыдает.)

С о к р а т (ласково). Ну вот… Теперь ты сама начинаешь распускать про себя дурные слухи. Ты была превосходной женой. Лучше не бывает. Ты родила мне троих сыновей. Ты была моим утешением. Ты была — та. У каждого мужчины есть только одна — та. Сколько бы ни было прочих. Я мог бы приковать себя к тебе цепью, так мне было ясно, что ты — та. Я счастливо прожил с тобой.

К с а н т и п п а. Я не могу это слышать — прожил! Сократ, ты думаешь, я не понимала, с кем проходит моя жизнь?

С о к р а т. Ты все понимала.

К с а н т и п п а. Но я не хочу… Я не хочу!.. Я хочу, чтобы ты жил!

С о к р а т. И я…

К с а н т и п п а. Ох, Сократ!.. Я люблю тебя!..

С о к р а т. И я…

К с а н т и п п а. Ох, Сократ!.. Ох, Сократ…

Темнеет. Когда снова становится светло, мы видим зал Русского музея и обстановку первой картины: в глубине — статуя Сократа в кресле, а неподалеку от нее сидит  Х о р.

Х о р. Вот и вся эта история. Печальная, конечно. Но вы сами видели, он буквально, как говорится, лез на рожон. А чего добился? Что изменил он своей смертью?

В это время с кресла поднимается  С о к р а т.

Как?! Так ты, значит, жив?

С о к р а т. А я никогда и не умру.

Конец

1983

БЕСЕДЫ О ТЕАТРЕ

ОТ АВТОРА

За те годы, что идут мои