бедствием, — только «Цао и Вэй»? Ведь [хоть вы] и понимаете, что когда «заделали [промоину] в Сюаньфане», то «к нам пришло счастье», но не понимаете, что когда преградишь источник смуты, то Поднебесная будет устроена. [Что касается норм поведения, то] когда государство Чжоу использовало их, «наказания были установлены, но не применялись»; когда многочисленный люд следовал четырем временам года и каждый, [сообразуясь с ними], до конца выполнял последовательность своих [трудов], то [народ] Поднебесной не вел себя неправильно. В «Гимнах» [в обращении к царю Вэню] сказано: «Умиротвори меня долгой жизнью до [прекрасных седых] бровей, помоги обильным счастьем». Это [значит, что] он дает счастье, и тоже немалое. Искренность и честность, нормы поведения и справедливость — как [дамба] Сюаньфан; когда подвиги и славные труды уже совершены, [государь] в свободно ниспадающей одежде, сложа руки, предается недеянию. Что же [за дыры] «чинят» [тогда чиновники], имеющие собственное веденье? Что же [за течь] «заделывают» [тогда правители, издающие] «законы и указы»?[2154]».

Императорский секретарь сказал:

«Острые большие тяпки и острые мотыги суть то, что приносит пользу пяти хлебам и наносит вред сорным травам. Ясное правление и справедливые законы суть то, что ненавидят мошенники и порочные люди и что приносит счастье хорошему люду. Поэтому «кривое дерево» ненавидит «прямой» «плотничий шнур», мошенничество и порок ненавидят справедливый закон. По этой причине совершенномудрый человек вникает в то, что правильно и что неправильно, выясняет, что есть порядок и что есть смута; поэтому он устанавливает ясные законы, вводит суровые наказания, предотвращает злодеяния, исправляет пороки, как зажим для выпрямления кривого дерева и станок для выправления луков и самострелов выпрямляют то, что оказалось криво. Поэтому вода — это [средство], заготовленное на случай пожара; закон — это запрет, останавливающий преступления. Без закона и [высокого] положения [государя] даже достойный человек не смог бы добиться устроения; без лат и оружия даже Сунь[-цзы] и У[-цзы] не смогли бы подчинить врага. По этой причине когда Кун-цзы проповедовал человеколюбие и справедливость, то народ не [склонился под его влиянием, как трава] клонится под ветром; когда Бо-и бежал на [гору] Шоуян[2155], то народ оказалось невозможно преобразить духовно».

Знаток писаний сказал:

««Закон в состоянии наказать» человека, «но не в состоянии заставить человека быть бескорыстным»; «в состоянии казнить» человека, «но не в состоянии заставить человека» быть человеколюбивым. Вот за что высоко ценят хорошего врача: ценят за то, что он вникает в симптомы [болезни] и удаляет ненормальные, [вредные] дыхания, а не за то, что он дырявит кожу, применяя каменную иглу для акупунктуры. Вот за что высоко ценят хорошего чиновника: ценят за то, что он пресекает зло, когда оно еще не появилось, заставляет кого-то не совершать злодеяний, а не за то, что он заключает кого-то в тюрьму и убивает кого-то в наказание. Что касается тех, кого теперь называют «хорошими чиновниками», когда они на основании писаных [законов] расследуют [дела], то наносят этим вред своему народу; когда они прибегают к грубой силе, то мучают этим своих подчиненных; они не доискиваются, откуда происходят законы, а сосредоточиваются на своих жестоких стремлениях. Они на основании писаных [законов] истребляют сородичей [преступника], пользуются законами, чтобы ловить невинных в ловушку, впутывать невинных [как соучастников]; они распространяют [вину] сына на отца, [вину] младшего брата на старшего брата. Один человек виновен, а родная деревня испугана, десять [соседних] семей бросается в бегство; он как прорвавшийся нарыв, истекающий гноем на других, как похотливый распутник, втягивающий [в разврат] других, как одно-единственное коленце [ствола бамбука] — когда [оно] приходит в движение, то качаются все его ветки. В «[Классической книге] стихов» сказано: «Кроме тех виновных, которые уже понесли [наказание за] свои преступления, [даже] такие невинные, как эти, — [и они] оказались замешаны [в преступление] и потому пострадали за другого»; стихотворец скорбит, что они, будучи невинными, оказались впутаны [как соучастники]. Я озабочен не тем, что [орудия прополки] — «большие тяпки и мотыги» — не «остры», а озабочен тем, что, оставляя [без внимания сорную] «траву», они выпалывают хлебные всходы; я озабочен не тем, что нет стандартов, а озабочен тем, что, оставляя [без внимания] «кривое» [дерево], они [считают, что] «плотничий шнур прям». Поэтому, когда близкий совершает преступление, а его не обязательно казнят, это значит, что «мотыга» не применяется; когда далекий имеет заслугу, а его не обязательно награждают, это значит, что хлебные ростки не взращиваются. Поэтому наше поколение озабочено не тем, что «нет законов»[2156], а озабочено тем, что нет законов, которые бы непременно исполнялись».

Глава 57

Чжоу и Цинь

Императорский секретарь сказал:

«В «Вёснах и осенях» преступники не имеют ни имени, ни звания, называют их «воры»; вот каким образом [эта летопись] выказывает презрение к людям, подвергшимся наказанию, и отличает их от рода людского. Поэтому государь не делает их своими подданными, ученые не берут их себе в друзья и никого из них не терпят [даже] в деревнях. Оттого [как только] простолюдины начинают нарушать какие-либо [запреты], их называют «простолюдинами, не следующими законам». Они нарушают государевы законы, чтобы выказать [особое] расположение другим [людям]; все они покидают своих родителей, неспособны пожертвовать собой ради [соблюдения] честности и умереть во имя долга, бегут, «втягивают других» и сами оказываются вовлечены в преступления; разве то, что они подвергаются наказанию через смертную казнь, не соответствует также [их поведению]? В одном доме между отцом и старшим братом [такие же] отношения, как у тела [ — головы с туловищем — ] и конечностей, которые связаны друг с другом: «когда придет в движение один сустав», то это становится известно сердцу. Поэтому ныне [люди], начиная с князей хоу из [столичной области] внутри застав и ниже, [живя на] соседних землях, [входят] в [группы по] пять [семей]; живущие в [одной] семье наблюдают друг за другом, следят друг за другом, когда кто-либо выходит [из дому] или входит [туда; бывает, что] отец не наставляет сына, старший брат не исправляет младшего[2157]; если оставить это [без внимания], то кого требовать [к ответу за преступления сыновей и младших братьев]?».

Знаток писаний сказал:

«В древности [правители] доводили до совершенства свои нормы поведения и вносили ясность в свои наставления. Если нормы поведения были доведены до совершенства, а в наставления была внесена ясность [и все же оставались] непослушные, — лишь тогда с ними обходились, применяя наказания. Если наказания, наносящие и не наносящие увечья, соответствовали [преступлениям], народ не роптал.