– А вы ничего не путаете?

– Нет, ничего. Казаки искали дыры в английской линии обороны, инглиши дали с предельной дистанции залп, и казаки поскакали искать слабину в другом месте. Документы это подтверждают: ни у нас, ни у инглишей в этой стычке ни одно живое существо не пострадало. Красивая журналистская утка. О том, что за «тонкой красной линией» стояла морская пехота в товарном количестве, артиллерия, в том числе корабельная, я даже не говорю. «Атака легкой бригады» вообще праздник. Русские увозили захваченные на редутах трофейные турецкие пушки, которые к тому же не стреляли, ибо турки успели заклепать орудия, сделав их негодными для стрельбы (до сих пор в потерях по Балаклаве в английской литературе указываются их и русские потери, союзники турки за людей там не считаются). Потому рассказы о просто море пушек уже забавны. Хотя бы потому, что по фронту стояли только неисправные турецкие, отбивать которые англичане и поскакали. Потери у англичан в основном от стрелкового оружия. С конницей Кардигана разобрались фактически две роты пехоты и казаки. И никаких десятков пушек. Это англичанам просто показалось, от скорости резни, что их орудиями трепали. На деле обошлось в основном стрелковым оружием, что потом медики подтверждали. Да и атака была нелепой и по глупому приказу. Но вы в курсе только о героизме. Такая вот страшная резня.

– Что-то вы путаете, Федор Викторович! Вот сейчас точно путаете! – выражаю я свое и буршевское мнение, так как на лице коллеги это читается, только он не говорит, а жует шоколад.

– Я? Нет, я не путаю. Сохранились документы, которые позволяют это утверждать. Причем серьезные документы вроде списочных составов.

– Тогда откуда же все эти сказки о героическом бое «тонкой красной линии» с ордами русской кавалерии?

– Военные журналисты у инглишей хлеб зря не ели. Правда, роскошное описание страшнейшей гекатомбы и эпического сражения очень быстро усохло до «тонкой красной линии». Вот и сравните с тем же Апшеронским полком, где штыковая резня и кровь до колен была, а вот толковых журналистов не оказалось. Что касается других английских героических событий из английской истории, вот, например, случай с параходофрегатом «Биркенхед». С ним тоже не все ладно. Чудо техники для своего времени – на тысяча восемьсот пятьдесят второй год самый большой металлический пароход. Везли морскую пехоту и пассажиров, частью семьи военных. Напоролись на подводную скалу, и капитан дал приказ: «Задний ход!» Ошибочный приказ – в дыру хлынула вода. Стали быстро тонуть. Возникла паника. И вот тут-то и прозвучал приказ: «Военным построиться на корме, женщинам и детям – сесть в шлюпки». Далее, по английской легенде, все женщины и дети спаслись, а морская пехота ушла под воду вместе с кораблем. Когда судно уходило под воду, военные пели гимн Великобритании. Красиво все, томно, величаво. Проблема только в том, что прошло совсем не так. Трагедия была вот в чем: две самые надежные большие гребные шлюпки крепились к кожухам гребных колес. Кроме затопления отсеков, от столкновения на корабле возник пожар в машинном отделении, отчего машины нельзя было остановить – колеса вращались, и он так и шел себе. Как на грех, обе шлюпки, с женщинами и детьми, затянуло при спуске под работающие колеса, а некоторое количество стоявших на корме морских пехотинцев спаслось благодаря кускам деревянной обшивки палубы – как на плотах. Фамилия капитана была Сальмонд, к слову. Вот и смотрите, насколько легенды и гордость Англии соответствуют действительности. Но даже если эта страна не права – это моя страна! На том и стоят. И очень не любят тех, кто того же капитана Сальмонда начнет р-р-р-разоблачать. Что капитан действительно совершил ворох ошибок, да и вполне возможно, что он был пьян, и командовал его старший помошник, например. Ну как у нас нынче модно…

– Я теперь понимаю, почему «старшой» охотничьей команды хотел вас сюда привезти.

Толстяк конфузится, спрашивает, где нынче этот его поклонник.

– Погиб сегодня ночью.

– Жаль, давайте помянем.

Мы поминаем Николаича, молчим…

– Я вообще-то ожидал какой-то такой общемировой гадости. В воздухе висело все последнее время ожидание катастрофы. Даже и не чуткие люди это ощущали. Опять же показательно: человечество сменило уважаемых людей наглядно, – пытаюсь я выразить свои ощущения.

– Да? Это в каком смысле? – интересуется толстяк.

– Ну вот сами посудите: сначала уважаемыми людьми были «препоясанные мечом», воины. Именно они составили слой дворянства и именно про них толковали светские хроники. Потом уважение перешло к купцам, создающим всякое богатствие. А сейчас в почете фигляры, за которыми обделывают свои делишки мошенники мирового масштаба.

– Это вы про кого толкуете? – уточняет толстяк.

– Да судите сами. О ком болтало постоянно телевидение и газеты – об актерах и певичках и прочих из того же мешка. Ах, Дженнифер Попез ушибла свою Лопес! Фотографии синячка на Лопезе купили за миллион долларов! Попез подала в суд! Бритая-с-Пирса в восьмой раз вылечилась от алкоголизма и впала от этого в восьмую депрессию! Ее психоаналитики прогнозируют, что она в девятый раз начнет лечить депрессию алкоголизмом! Молахов нашел настоящего отца Бибера! Им оказался актер из Запендрищенска Пофигов! Ну разве не так? А за всем этим балаганом серьезные мошенники создали роскошную всемирную финансовую пирамиду по выпуску зеленых бумажек. И мы внятно видели, что это Гипер МММ подошло к своему финишу, когда обманутые лохи понимают, что их натянули. А организаторы акции не торопясь со всеми чемоданами убывают в благословенную страну, откуда выдачи нет. Да их, собственно, и не знают толком ни в лицо, ни по фамилиям…

– Это никак не новость. Любое государство проходит именно эти стадии. Как человек – в молодости агрессивен и претенциозен, в зрелом возрасте работящ и расчетлив, а на пенсии считает возможным оттянуться вволю, – хмыкает протестующе толстяк и аккуратно жует кусочек шоколадки, поданный ему Буршем.

– М-да? И вы можете это доказать? – удивляюсь я.

Повар-биолог со вкусом делает глоточек коньячка.

– А что здесь доказывать? Недалеко ходить. Вот, к примеру, Рим. Сначала в почете брутальные вояки. Потом Рим окреп, встал на ноги, опутал всех торговлей. Ну и когда ему уже не было никаких конкурентов, предался неге. Можете себе представить, чтоб Цезарь или Август гордились участием в гладиаторских боях? А Коммод на полном серьезе гордился. Вояки же стали так непопулярны, что в армию римляне брезговали идти, службу несли всякие варвары с окраин. Потом этим гастарбайтерам дали гражданство – и Рим кончился. Константинополь – ровно та же картина, только там все с ума сходили по конным скачкам и в почете невиданном были возничие. А в армию стали брать наемников и опять же варваров. Картина привычная, так что не мир шел в тартарары, а некоторые государства, не более того. Так и Вавилон пал, и от Ниневии остались руины. – Повар затыкается новым кусочком шоколада. – А теперь какие намерения? – смотрит вопросительно Федор Викторович.

– Какие тут намерения могут быть. Жить дальше.

– И по возможности так, чтоб легенды о нас не пришлось исправлять и дополнять, – заканчивает за меня Бурш.