И Теодориху, несмотря на постоянные упражнения с оружием его чуравшихся мирного сельского труда остготов, еле удалось пробиться в благодатную Италию. Осенью 488 г. он сумел, после трудного и долгого похода через Сирмий на Запад, захватить, по крайней мере, запасы, необходимые для того, чтобы пережить военную зиму. В ходе этих битв у реки Ульки противниками остготов были гепиды. Остготы неминуемо потерпели бы поражение от этих отважных противников, если бы не были спасены героизмом Витигиса (Виттиха-Виттига героических саг германского Средневековья о Дитрихе Бернском). Перед лицом этих трудностей, осложненных в зимний период также болезнями и потерями от стычек с мелкими отрядами Одоакра, постоянно беспокоившими готов Теодориха, нельзя не задаться вопросом: почему же Теодорих не отказался от своего предприятия, осуществление которого оказалось столь сложным? Ведь после победы над сыновьями «Бича Божьего» Аттилы готы получили превосходные земли для поселения — пожалуй, лучшие, которые имелись в пределах Римской «мировой» державы. По крайней мере, в юго-восточной Европе. Теодорих, согласно источникам, «родившийся близ Виндобоны (современной столицы Австрии города Вены — В.А.)», несомненно мог бы, со своим природным умом, во всеоружии полученных во Втором Риме знаний, превратить плодородные земли между нынешним Венским лесом и средним Подунавьем в заповедник образцового крестьянского хозяйствования, приносящий богатые урожаи. Но думать так — анахронизм. За исключением краткосрочных грабительских рейдов отборных ватаг «охотников за зипунами» (как в Восточном Средиземноморье в IV в.), готы (подобно всем германцам, да и прочим «варварам») всегда брали с собой в поход семьи и всю свою движимость. Как язычник Радагайс, вломившийся в Италию, разбитый там разноплеменными войсками Стилихона и уничтоженный со всем своим народом и добром. Остготский царь, римский магистр, консул и сенатор Теодорих тоже пошел завоевывать Италию (хотя, в отличие от Радагайса, и «во исполнение воли императора Зенона») с огромным обозом из тысяч повозок, с целым привычным к странствиям и скитаниям народом. «Теодорих < … > двинулся на Италию, а за ним последовали и все готы, посадив на повозки детей и жен и нагрузив весь скарб, который они могли взять с собой» (Прокопий Кесарийский). Остготский «народ-войско» продвигался к цели медленно, с трудом. Неспособный повернуть обратно. Обреченный победить или умереть.

И потому готы снова и снова нападали на своих противников, преграждавших им доступ в Италию. Они даже пытались переправить на восточноримских кораблях через Адриатику сильный передовой отряд, чтобы его силами обойти войско Одоакра, удерживавшее подступы к Северной Италии. Но эта попытка десантирования на Апеннинском полуострове, предпринятая остготами весной 489 г., завершилась полным провалом. Поэтому Алариху пришлось продолжать наносить лобовые удары по войскам могущественного и равного ему по силам и воинским навыкам противника. Подвергая свой готский народ риску полевых сражений и тем самым, угрозе поголовного истребления, включая обозных и всех нонкомбатантов (выражаясь современным языком). Согласно Гиббону, Теодорих одержал над своим опытным в ратном деле врагом немало побед в многочисленных, хотя и оставшихся неизвестными, кровопролитных битвах, прежде чем, наконец, сломив всякое сопротивление благодаря своему полководческому искусству, упорству и мужеству, спустился с Юлийских Альп и водрузил свои победоносные знамена в пределах Италии. С тех пор хвалебные гимны великого британского историка сопутствовали Теодориху на всем протяжении его Италийского похода и всех его битв. Остготский царь, прозванный впоследствии «Великим», пользовался не меньшей симпатией историков, чем, пожалуй, впоследствии владыка франков Карл Великий. Что лишний раз доказывает: конечный успех затмевает и даже, в какой-то мере, извиняет целый ряд кровавых преступлений, совершенных ради его достижения, даже в глазах умных и хорошо осведомленных людей. Как говорится, цель оправдывает средства. В Италии Теодорих вел себя не столько по-германски, сколько «по-византийски». Просим прощения у уважаемых читателей за этот совершенно «ненаучный» и «неисторичный» термин. Ведь сами восточные римляне, как нам уже известно, называли себя «ромеями» (т. е., по-гречески, «римлянами»). Соседи же называли их «греками». Но опять-таки: «Греки лукавы суть» …

В выборе средств для достижения поставленных целей Теодорих Остготский не стеснялся. А поскольку он был владыкой, находившимся в центре внимания всей тогдашней Европы, стремившейся подражать ему во всем, то именно на нем лежит немалая вина за одичание нравов, характерное для наступающего раннего (и не только раннего) Средневековья…

После многочисленных «боев местного значения» произошла первая большая битва на реке Сонтии (Фригиде). В ней остготами было поставлено на карту все. Потерянные ими в ходе первых неудач две тысячи повозок с добром были заменены трофейными, Зерна для ручных зернотерок, имевшихся в каждой остготской семье, оставалось лишь на пару дней боевой страды. А вот мяса было в избытке. Памятуя о том, что «не хлебом единым жив человек…», готы, в ожидании большой добычи и возможности «оттянуться по полной» в богатой Венетии, забили чуть ли не весь скот, который гнали с собой. Чтобы, в случае чего, не умирать на голодный желудок…

Воины реикса Теодориха, оказавшись перед роковой дилеммой — смерть от голода в случае неудачи или новый «золотой ауйом», «земля обетованная», благословенная Италия, в случае победы, дрались как бешеные. Конница преодолела утомление от долгого похода, пехотинцы прорвались через спешно возведенные войсками Одоакра (вот она — римская выучка!) полевые укрепления, опиравшиеся своим правым, указывавшим на юг, крылом на развалины разрушенной «Бичом Божьим» гунном Аттилой древней Аквилеи — конечного пункта торгового Янтарного пути. Одоакр был отброшен до самых стен Вероны и бурных вод реки Атесис (нынешней Адидже, или, понемецки, Этч). Разбив «восстановителя римского единства», остготы добились большого успеха. Ибо, хотя до завоевания Италии было еще далеко, в их руках оказалась богатая провинция Венетия. Вопрос продовольственного снабжения воинов Теодориха и их семей был, во всяком случае, решен.

Битва с Одоакром под Вероной, или, по-германски, Берном (поэтому Теодорих-Тидрек-Дитрих именуется в германских сагах «Бернским»), была еще более кровопролитной. Победа в ней далась остготскому царю не сразу. Остготская конница угодила в расставленную ей опытным стратегом гунноскиром Одоакром хитроумную ловушку. В самый критический момент, когда непосредственная опасность угрожала самому Теодориху и дрогнули ряды его телохранителей, их бегство было остановлено только вмешательством матери и сестры остготского царя, пристыдивших усомнившегося в победе сына и брата и упрекнувших его в намерении трусливо бросить их, отдав в добычу Одоакру. Неизвестно, обнажились ли они при этом, выставив напоказ грудь и другие части тела, которые правилами приличия предписывалось скрывать от всеобщего обозрения (как поступали, если верить Тациту, в аналогичных случаях матери, сестры, жены, и дочери древних германцев; впрочем, те описанные римским историком германки были не христианками, а язычницами)… Устыдившись, Теодорих, вроде бы, собрал вокруг