– Что с тобой? – крикнул мальчик по имени Рандольф Кэри. – Не можешь обойтись без своей черномазой няньки?

Это было уже слишком. Терпению Бет пришел конец. Мальчишки приставали к ней от самых ворот школы, где она вышла из экипажа, доставившего ее из «Меринды», и сказала «до свидания» Саре. Бет оставляла без внимания их оскорбления и злые насмешки, но тут она смолчать не смогла.

– Сара не черномазая, – отрезала она. – И она не нянька, а мой друг.

– Все знают, что твоя мать любовница черномазого, – внес свою лепту Майкл Каллахан. – Мой отец говорит, что ей надо идти жить с аборигенами, если они ей так нравятся.

– А твой отец пишет стишки, – продолжал цепляться Рандольф. – Он что, баба?

– Многие мужчины сочиняют стихи!

В этот момент Бет заметила игру солнечного зайчика. Она подняла голову в тот момент, когда Джадд Макгрегор закрывал окно своей комнаты на втором этаже. Слышал ли он? Она решила, что нет, потому что знала: мистер Макгрегор – джентльмен. Если бы он слышал те гадости, что ей говорили мальчики, он бы заставил их замолчать.

Бет нравилось, что Джадд Макгрегор не относился к ней по-особому. Он не выделял ее, не подшучивал над ней и не обращался с ней так, словно она хрустальная ваза и может разбиться, как поступал старый мистер Кармайкл, который не давал ей выполнять тяжелую работу и не требовал, что она вставала, когда он входил в класс. А когда она ошибалась при ответе и мальчишки смеялись, мистер Макгрегор никогда не смеялся вместе с ними, как это делал мистер Тайлер. Вообще мистер Макгрегор относился к ней с оттенком равнодушия, что ей казалось признаком его уверенности в ней. Вероятно, он считал, что она скорее добьется успеха своими заслугами, чем с чужой помощью, и от этого она еще сильнее влюблялась в него.

– Убирайся в свою Англию, англичанка поганая, – не унимался Рандольф Кэри, рыжий веснушчатый верзила.

– Я не англичанка!

– Твоя мать англичанка. Мой отец говорит, что она английская с…

Он осекся, увидев вышедшего из здания учителя латыни мистера Эджуэра. Мальчишки разом притихли, потом дружно поздоровались, когда он торопливо шел мимо:

– Доброе утро, сэр.

– Почему вы не оставите меня в покое? – спросила Бет насмешников.

– Слушай, Уэстбрук, – сказал Рандольф Кэри, – если ты хочешь, чтобы мы от тебя отстали, тебе надо стать одной из нас, ты должна к нам присоединиться.

– А что для этого надо? – она смотрела на него с подозрением.

– Тебе придется пройти испытание. Каждый должен пройти посвящение, кто хочет быть с нами.

– И что это за посвящение?

– Я не могу сказать тебе раньше времени. Иначе все будет слишком просто. Но если ты считаешь, что сможешь…

– Смогу, – решительно заявила она.

– Ладно, тогда слушай, что надо делать.

Ученики готовились к ежегодному представлению, которое включало песни, стихи и сценки, сочиненные и поставленные самими учениками без помощи учителей.

– Завтра вечером в актовом зале состоится репетиция, – сказал Рандольф. – Тебе надо сказать своей няньке-аборигенке, что ты останешься на эту репетицию.

– Но мои родители знают, что я не участвую в концерте.

– Скажи, что хочешь посмотреть репетицию. Она заканчивается в девять часов. Но ты в зал не ходи. Будь в семь часов у овечьей купальни. Там все и узнаешь. Если, конечно, не боишься прийти.

Бет колебалась. Она посмотрела на окружавших ее мальчишек, увидела злую усмешку, игравшую на губах Рандольфа, и вспомнила змею, которую он подсунул ей в парту.

– Я приду, – решилась она.

Рандольф со своими приятелями ушел, и тогда Билли Аддисон сказал ей:

– Будь осторожна. Кэри что-то замышляет.

Но Бет знала, что на следующий день ее ждет какая-то проверка. Мертвая змея в парте была лишь одной из глупых шуток, которые с ней постоянно играли. То ей пачкали чернилами стул, то заклеивали парту, случалось, что у нее исчезал обед. Все эти выходки устраивались для того, чтобы проверить, станет ли она жаловаться учителям либо родителям. Но Рандольфу с приятелями этого было мало, и они задумали что-то еще.

– Если ты пойдешь, – сказал Билли, – они могут сделать тебе какую-нибудь гадость.

– А ты мне поможешь? Билли колебался.

– Я все понимаю, – сказала Бет.

– Я не трус, – оправдывался Билли. – Просто отец предупредил меня, что если я ввяжусь еще в одну драку, он заберет меня из школы и заставит работать на ферме. Тебе не нужно никуда завтра ходить, а надо, как всегда, ехать домой.

Но Бет понимала, что ей нельзя не принять вызов Кэри. Она играла с мальчишками всю жизнь, знала их ритуалы и испытания, которые они устраивали друг другу. И еще она знала, что ей не будет покоя в школе, если она откажется пройти испытание.

– Я должна это сделать, Билли. Если я не проявлю себя, меня никогда не признают своей. Все будет в порядке. Вот увидишь.

Джоанна постучала в комнату Бет и вошла, услышав приглашение.

– Что-нибудь случилось, милая? – спросила она дочь. – Ты почти ничего не ела за ужином.

– Нет, мама, у меня все хорошо. Просто я устала немного.

Она всмотрелась в ее лицо и погладила по голове.

– В школе все в порядке?

– Да. В школе все замечательно. Когда вы с папой вернетесь, я уже сдам экзамены на «отлично»!

Джоанне очень не хотелось оставлять Бет дома, но капитан Филдинг не советовал им брать ее с собой в Западную Австралию. По его словам, те края были неподходящим место для юной девушки. Бет уверяла родителей, что с ней ничего не случится и она достаточно взрослая, чтобы о себе позаботиться, к тому же с ней оставалась Сара. Через неделю Хью, Джоанна и капитан Филдинг собирались отплыть из Мельбурна в Перт на борту судна, курсирующего вдоль побережья. Адам уже учился в университете в Сиднее.

– Может быть, нам лучше остаться, Бет? – спросила Джоанна.

– Нет, мама, тебе обязательно надо ехать. Ты должна найти место, где родилась бабушка.

Всякий раз, когда Джоанну одолевали сомнения по поводу необходимости поездки в Западную Австралию, она напоминала себе, что делает это не только ради себя, но и в равной степени ради Бет. Как она ни старалась помочь Бет преодолеть появившийся у нее страх перед собаками, ее усилия были тщетными, поскольку тот же страх жил и в ней самой. И леди Эмили, также безумно боявшаяся собак, верила, что причина ее страха, а возможно, и средство избавления от него, находится в Карра-Карра. Неужели она наконец приближается к концу путешествия и скоро ей удастся завершить поиски? То, что начиналось как долг перед матерью, стало затем долгом по отношению к себе и теперь оказалось необходимым для Бет. Джоанне пришло в голову сравнение с песенной линией, конечная точка которой находилась где-то в Западной Австралии. Джоанна смотрела на Бет, и ей хотелось сказать: «Я еду туда ради тебя, моя милая, чтобы найти способ остановить отраву, не дать ей погубить тебя». Но слова эти остались в мыслях, а прозвучали совсем другие: