еще оставалось что-то от маленькой девочки, которую спасла Тиннстра. Когда Зорика ее обняла, Тиннстра чуть не заплакала.

— Мне не нравится, когда тебе плохо, — сказала девочка.

— И мне.

Какое-то время они обе молчали. Потом Зорика заговорила, шепотом:

— Ты ведь не собираешься умирать, правда?

Тиннстра обняла ее крепче:

— Не от головной же боли. Конечно нет. У меня такое чувство, что, когда я умру, это будет гораздо зрелищнее. И будет много крови. Очень много.

— Это не смешно.

— Я не шучу. — Тиннстра пододвинулась на кровати, чтобы видеть глаза Зорики. — Не волнуйся. Я не собираюсь умирать ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Но время придет. У нас много врагов. Они могут быть далеко отсюда, но они придут — в этом я уверена. Когда они придут, я встречу их с мечом и топором, и либо они умрут, либо я. Нет ничего, чего бы я не сделала, чтобы тебя защитить.

— Я не хочу, чтобы ты умирала ради меня.

— К сожалению, ни у кого из нас нет выбора. Черепа никогда не сдадутся, пока мы их не остановим.

— Вот почему мы тренируемся.

Тиннстра кивнула:

— Да.

— Я ненавижу Черепа.

— И я, любовь моя. И я.

— Если они когда-нибудь причинят тебе боль, я убью их всех.

Тиннстра прижала голову Зорики к своей груди, любовь и гордость ее переполняли:

— О, любовь моя, надеюсь, я убью их всех первой.

На следующий день Тиннстра проснулась и поняла, что ей нужно делать.

Проблема заключалась в воде Чикара. Тиннстра должна создать свой собственный запас. Она не могла продолжать воровать у Анамы, не в том количестве, в котором ей было нужно. И она нуждалась в воде. Это превратилось в внутренний голод, жажду, которую она должна была постоянно утолять. Это больше не было роскошью или любопытным экспериментом.

Головная боль делу не помогала. Боль была всегда, но усиливалась, когда Анама была рядом. Казалось, Тиннстра могла отслеживать местонахождение Анамы исключительно по тому, где где в ее голове находилась головная боль.

Но самую сильную боль ее организм приберегал на те дни, когда она не могла выпить еще один флакон зеленой воды. Тело жаждало этого, делало все трудным, вплоть до того, что она могла думать только об одном — держать в руке флакон с этим горьким и острым вкусом.

Ей нужно больше.

Тиннстра давно узнала, когда Анама отправляется в Айсаир, чтобы пополнить свои запасы. Теперь пришло время точно выяснить, куда она ходит и с кем встречается. Затем Тиннстра сама поговорит с поставщиком мага.

Из-за ее головных болей ей даже не нужно было держаться так близко к Анаме, чтобы за ней следовать. Это было все равно, что идти с факелом в темноте. Пока маг не добралась до Айсаира.

Головная боль Тиннстры резко усилилась, заставив ее остановиться, чтобы перевести дыхание. Свет вокруг Анамы стал одним из многих. Она заставляла себя двигаться дальше, шаг за мучительным шагом, слезы текли по ее щекам. Тошнота подступила к горлу, и она почувствовала, как задрожали руки и ноги. Вокруг нее вспыхнул свет, почти ослепляя ее. Милостивые Боги, что со мной происходит?

Стоял поздний вечер, но на улице все еще было много людей. В конце концов, в это время комендантского часа еще не было. Тиннстра делала все возможное, чтобы оставаться вне поля зрения, следуя правилу Анамы, но пронзающая боль в ее сознании превращала любую остановку в акт высшей воли. Настоящий нож причинил бы не такую сильную боль.

Она огляделась, не уверенная, где находится, ослепленная светом. На мгновение ей показалось, что она вернулась в будущее, в Айсаир, который покорили Черепа. И боль… Ее голову словно пронзили тысячью иголок. Милостивые Боги, сделайте так, чтобы это прекратилось. Пожалуйста, сделайте так, чтобы это прекратилось.

Она упала на колени, плача, царапая лицо, колотя себя по голове. Ей нужно избавиться от боли.

— Тиннстра?

Она подняла глаза, увидела Анаму в фиолетовом тумане и мужчину рядом с ней, его магия пульсировала, как сердцебиение.

— Ты ее знаешь? — спросил мужчина, его голос был таким знакомым.

Глаза Тиннстры расширились от шока. Она его узнала. Но это было невозможно. Он был мертв. Она видела, как он умирал.

— Аасгод?

Затем мир погрузился во тьму.

55

Тиннстра

Айсаир

Тиннстра проснулась в чужой комнате. Головная боль осталась, но теперь она утихла, словно спала. Она стала управляемой. Тиннстра могла думать, по крайней мере.

Она держала глаза полузакрытыми. Лучше притвориться спящей, пока она не поймет, где находится. В окно были видны башни Айсаира, силуэты на фоне залитого лунным светом неба, значит, ее увезли недалеко. Ее оружие лежало на столе неподалеку — просто вне досягаемости. Она боролась с желанием его схватить. В конце концов, если бы кто-то хотел причинить ей вред, у него было много возможностей, пока она была без сознания.

Она чуть повернула голову и увидела мужчину, сидящего рядом с кроватью и читающего книгу при свечах. Лысый, смуглая кожа, зеленое мерцание вокруг.

Аасгод!

— Ублюдок! — Она бросилась на него, потянувшись руками к его горлу. Во имя Четырех Богов, она собиралась его убить.

Он отпрянул назад, когда она атаковала, и она промахнулась мимо его шеи, но все равно упала на него.

— Ублюдок. Ты гребаный ублюдок. Ты был здесь все это время? — Она все еще была заторможенной, двигалась медленно, но ей удалось нанести хороший удар, попав магу по щеке. Он полетел на пол, и Тиннстра прыгнула на него, нанося новые удары. — Я думала, ты умер!

— Остановись! — Всплеск энергии отправил Тиннстру в полет через всю комнату.

— Ты гребаный ублюдок, — выплюнула Тиннстра, снова поднимаясь на ноги и готовясь к атаке. — Ты разрушил мою жизнь. Ты разрушил жизнь Зорики.

— Я ничего не разрушил. Я никогда не встречал тебя раньше. — Голос мужчины звучал испуганно, словно он говорил правду.

Тиннстра снова посмотрела на него. Более внимательно. Этот человек был так похож на Аасгода. Но не он. Нет. Этот был моложе, худее, нежнее. Она опустилась на пол, уставившись на мужчину:

— Кто ты, блядь, такой?

Мужчина попытался выпрямиться:

— Меня зовут Аасгод.

— Но не мой Аасгод.

Мужчина поморщился, двигая челюстью. Из рассеченной губы текла кровь.

— Я Аасгод. Но не твой. Твой Аасгод — это я... только старше. —