Думается, единственным оставшимся вариантом является оперативная необходимость. Правда, это понятие очень растяжимое, однако в данном случае его можно свести к нескольким укрупненным позициям. МГБ в 1946 году могло возражать против вынесения фамилии Таврина на процесс Власова из опасения либо расконспирировать какого-то агента или агентов, либо провалить некую операцию. Вспомним, что летом 1946 года еще продолжалась радиоигра «Туман», но вряд ли проблема заключалась именно в ней. В конце концов, Германия уже была побеждена, и никаких агентов абвера или СД, тем более агентов-боевиков ждать уже точно не приходилось. Возможно, занавес секретности прикрывал другую операцию, намного более широкомасштабную и с прицелом на будущее. Если понять, что именно старались сохранить в секрете в 1945 и 1946 годах контрразведчики 2-го Главного управления наркомата, а затем Министерства государственной безопасности СССР, то, думается, мы получим ключ ко всему загадочному «делу Таврина» в его финальной части. Это объяснит и странности с его допросом в НКГБ, и продолжение явно бесперспективной радиоигры, и многолетнее пребывание во внутренней тюрьме МГБ СССР без правовых оснований и разумных резонов. И, самое главное, это объяснит завесу секретности, окутывающую данное дело с момента ареста Таврина-Шило и фактически до сих пор, и непонятное упорство сначала КГБ, а потом и его преемников в стремлении не подпустить к архивным материалам сторонних исследователей, и явно зафиксированные потоки дезинформации для введения историков в заблуждение, и многое, многое другое.

Итак, почему же это происходило? Оперативная необходимость могла заключаться в опасении провалить операцию, но не другую, а ту, которая обеспечивалась действиями, осуществлявшимися в ходе следствия. Здесь мы опять вспоминаем о «Союзе русских офицеров», который, возможно, с победой в Великой Отечественной войне не прекратил свое легендированное существование, а продолжил его уже с прицелом на нового противника — бывшего союзника.

Как может убедиться читатель, загадка Таврина в данном исследовании не разрешена. Многие аспекты прояснены, многие вопросы поставлены, на некоторые из них даны конкретные ответы, на другие же — ответы с различной степенью вероятности. Зато возникла масса новых вопросов, которыми ранее не задавался никто и никогда. По мнению автора, безусловно и окончательно ясно лишь то, что все преподносившиеся общественности версии рассматриваемой истории были крайне далеки от реальности. И, к сожалению, официальные инстанции, располагающие всеми возможностями раскрыть хотя бы советскую часть дела Шило-Таврина, хранят на этот счет загадочное молчание, в результате чего читателям приходится пользоваться отрывочными и часто дезинформирующими сведениями. Как уже неоднократно отмечалось, история этого несостоявшегося покушения и по сей день вполне актуальна, поэтому было бы логичным ожидать открытия соответствующих архивных документов для установления истины. И раз этого не происходит, можно предположить, что некие влиятельные силы и сейчас в этом не заинтересованы, что крайне прискорбно.

Существует, однако, и еще один аспект оценки данного дела, умолчать о котором было бы неправильно. В процессе обсуждения концепции книги некоторые критики заявляли, не утруждая себя детальным изучением каждого конкретного вопроса, что в условиях войны степень упорядоченности любой системы, как правило, существенно понижается по сравнению с нормальной и что все отмеченные странности могут иметь простое и не связанное с какими-либо интригами и комбинациями спецслужб объяснение. Возражение серьезное, и просто отмахнуться от него — значит оставить в умах читателей сомнение относительно достоверности множества умозаключений по «делу Таврина». Опровергнуть его, на первый взгляд, весьма трудно. В самом деле, каждая из странностей теоретически и в самом деле могла произойти. Скажем, могли ли немцы по халатности снабдить особо важного террориста практически непригодным для выполнения его задания снаряжением? Что, вряд ли? Да, но все же могли. Могли ли они случайно изготовить для него документы на все ту же одиозную фамилию Таврин? Вряд ли? Да, но все же могли. Могли ли немцы, не подумав, снабдить Таврина не теми образцами вооружения, на которых проводили его подготовку? Вряд ли? Да, но в каком-то сверхневероятном случае все же могли. Мог ли руководитель главной команды «Цеппелин Норд» Отто Краус по недомыслию закрепить за особо законспирированным агентом персональную легковую автомашину с военными номерами для открытых поездок по Пскову? Вряд ли? Да, но все же мог. И так далее. Казалось бы, что и как возразить на все это?

Однако при всей кажущейся трудности опровержения подобных коварных вопросов сделать это весьма несложно. На помощь приходят современные аналитические методы, весьма широко применяющиеся, кстати, и в контрразведке. Одним из таких методов является построение матриц, облегчающих отслеживание связей между отдельными фигурантами и их действиями. Именно с помощью матриц автор обнаружил ранее отмеченное частое совпадение наличия тех или иных лиц в показаниях Таврина с фактом их членства в НТС, хотя для удобства чтения привел результат в уже готовом виде. Здесь же следует напомнить о другом математическом методе анализа, основанном на известной теореме умножения вероятностей[223]. В результате мы получаем практически невероятное совпадение всех странностей. Вся эта совокупность случайностей совместиться не могла, и к теоретической невероятности следует добавить еще и практическую невероятность некоторых событий (к примеру, одновременного призыва в четырех различных областях).

Но раз в реальности эти события произошли, это может означать только то, что они не являлись случайными, а были совершены преднамеренно. Безусловно, не исключается, что эта преднамеренность преследовала и иные цели, не совпадающие с версией автора, но в любом варианте случайность их абсолютно исключена. Что и является лучшим ответом недоверчивым приверженцам случайного характера зафиксированных фактов.

В заключении к книге нет смысла подытоживать сделанные выводы, поскольку внимательным читателям они не требуются, а невнимательным — просто неинтересны. Вместо этого лучше немного подумать над тем, почему же все-таки по истечении стольких десятилетий материалы данного дела продолжают оставаться недоступными для обычных исследователей, а также над причинами появления такого количества дезинформирующих публикаций. Поскольку случайностью это опять-таки объяснить невозможно, приходится признать, что, скорее всего, мы имеем дело с отголосками давней дезинформационной операции КГБ СССР, по инерции продолжаемой ФСБ РФ. Что же могла она скрывать? Уж конечно, не какие-то секретные и важные для безопасности государства операции, в противном случае автор никогда бы даже не подумал расконспирировать их в открытых источниках. Скорее всего, весь этот флер секретности и ложной гласности призван закамуфлировать собственные упущения ряда советских оперативных органов, некачественное расследование дела в центральном аппарате контрразведки, неловкую попытку прикрыть несостоявшимся покушением неуклюжую и, скорее всего, не украшающую органы госбезопасности операцию с легендированным «Союзом русских офицеров», а также не вполне удачную попытку использовать все это в пропагандистских целях. Думается, что если в годы существования СССР такой подход все же мог быть хотя бы отчасти оправдан, то в наше время пришла пора честно и открыто признать действительные промахи, при этом отдавая должное и правильным действиям контрразведки. В конце концов, агентурная пара «Цеппелина» была обезврежена быстро и решительно, а это можно считать в данном деле главным.