Привратник засеменил следом.

– Тут два мистера… очень хотели бы поговорить с вами о чем-то…

Ретт был неумолим.

– Я их не знаю и свидания никому не назначал. У меня нет времени.

Привратник понизил голос:

– Они из полиции.

– Да? – встревоженно воскликнул Батлер, но тут же взял себя в руки и спросил невозмутимо:

– Ну и что?

В этот момент полицейские наконец-то поняли, что привратник говорит именно с тем человеком, который им нужен, и поспешили к Батлеру, стараясь остановить его до того, как он выйдет из подъезда. Молодой человек, который на службе носил звание сержанта, а от природы имел водянистые голубые глаза, бледную кожу и небольшие залысины в бесцветных волосах, еще и заикался.

– М-можно вас на м-м-минут-точку, м-мистер Б-б-бат-тлер? Я – сержант Д-д-джексон из в-в-ва-шег-г-го к-к-комиссариата… Н-нам н-н-нужна т-т-толь-ко н-н-небольшая сп-правочка. Если п-п-позволите…

Батлер поморщился, как от зубной боли, и возразил недовольным тоном:

– Я в данный момент ухожу. Соблаговолите прийти в другой раз.

– Д-д-да т-тут м-м-минутное д-д-ело!..

Батлер опять поморщился и подумал про себя: «С вашим произношением, д-дорогой сержант, ни одно дело не может быть минутным».

В этот момент сержант многозначительно оглянулся на второго полицейского, который, поняв его взгляд, отвел в сторону любопытного привратника. Затем он вытащил из кармана потрепанный блокнот, довольно долго листал его, потом сверился с записью и спросил:

– М-мистер Ален П-п-перк-кинсон в н-настоящее время у вас п-п-проживает?

Ретт нахмурился.

– Ничего подобного.

Слегка поклонившись, Батлер постарался дать понять, что считает разговор оконченным.

Но сержант не сдавался. Его упрямство было явно того же происхождения, что и терпение, с которым он выговаривал не поддающиеся звуки.

– В-выходит, ч-что вы эт-того… м-м-мистера П-перкинсона н-не знаете?

Батлер резонно заметил:

– Вы спросили меня, живет ли он у меня, и я вам ответил: нет.

– Н-но в-вы в-все-т-т-таки знаете его?

– Я встречался с ним, поскольку он – гость людей, которым я сдал принадлежащую мне квартиру.

Батлер снова попытался выйти из дому, но тут сержант довольно почтительно, но твердо остановил его, придерживая за левую руку.

– М-мы б-б-были б-бы в-вам оч-чень б-благод-дар-ны, если б-бы в-вы м-могли з-зайти в-в к-к-кмис-сариат, м-мистер Б-б-батлер.

«Интересно, он специально выбирает наиболее недоступные своему речевому аппарату слова?» – подумал Ретт, измученный длинной речью сержанта.

А сержант тем временем продолжал:

– …К-к-огда в-вам б-б-будет уд-доб-бно, к-к-конеч-но, м-мистер Б-б-батлер.

Тут терпение у Ретта кончилось, и он наконец-то взорвался:

– Да я же вам, кажется, ясно сказал, сержант! Мистер Ален Перкинсон не живет у меня!!!

Сержант испугался, что не сможет выполнить приказ, и постарался успокоить Батлера, но от волнения его заикание стало еще хуже:

– К-к-ком-миссар об-б-бъяснит вам л-луч-чше м-меня. Д-д-дело в-в т-том, ч-что эт-тот самый м-мистер П-перкинсон ут-т-твержд-дает, б-буд-д-то он п-п-про-вел н-ночь в-в вашем д-доме…

Тут он заглянул в блокнот.

– Н-ночь со вт-торого н-на т-т-третье, в-весь д-д-день т-т-третьего, а т-т-так-к-кже…

Батлер решительно прервал его:

– Проводите меня в комиссариат. Хуже вас точно никто мне не объяснит.

* * *

Луиза, стоя возле чудовищного дивана, разглядывала одну из картин. Как бы про себя, она пробормотала:

– Ужас какой-то.

Потом, повысив голос, сказала, обращаясь к Джессике, которая находилась в соседней комнате:

– Совершенно не подходит.

Джессика, не выходя из комнаты и продолжая заниматься своими делами, ответила:

– Но нужно же какое-то яркое пятно к дивану.

– Для яркого пятна она слишком дорога. Знаешь, что я тебе скажу? Сюда бы очень подошла какая-нибудь старинная картина. Я спущусь к мистеру Батлеру и спрошу, не даст ли он нам на время одну из своих…

– Ну вот, опять будем морочить ему голову…

Но Луиза твердо намерилась идти вниз. Она решительно направилась к двери, но вдруг остановилась, как вкопанная: перед ней в дверях стоял сам хозяин дома. Вид у него был достаточно мрачный.

Луиза не поняла причины неудовольствия, написанного у него на лице, и отнесла его за счет непривычной для старика обстановки в квартире. Стараясь заговорить Ретту зубы, графиня защебетала:

– Мистер Батлер! Как я рада! Вы пришли за своей Самантой? Простите, простите и еще раз простите. Последние дни я, раскаиваюсь, действительно злоупотребляла вашим драгоценным терпением и просила вашу служанку помочь…

Лицо Ретта не стало радостнее. «Не могла ты раньше раскаяться…» – с раздражением думал Ретт.

– Ужасно, да? Но к этому нужно привыкнуть. Я предоставила молодым возможность выбирать все на свой вкус, ведь им же здесь жить. Ну скажите, разве я не права? Не кажется ли вам, что хорошая старинная картина…

Ретт грубо прервал ее:

– Вы знали, что Ален задержан на границе.

У Луизы изменилось лицо:

– Задержан?..

– Полицией.

Графиня ничего не могла понять.

– Но когда же? Ален в… Ребята отвезли его в… еще в тот день, когда мы вернулись из путешествия.

– Ален Перкинсон покинул мой дом вчера ночью. Но это неважно.

Луиза была встревожена и очень нервничала.

– Нет, важно, потому что это неправда. Вы же ничего не знаете!

В комнату вошла Джессика. Она слышала последние слова. А потому, вопросительно взглянула на Батлера и укоризненно вздохнув, попыталась исправить создавшееся положение:

– Здравствуйте, мистер Батлер. Мама, что случилось?

Луиза тяжело дышала.

– Мистер Батлер говорит, что Ален уехал от него только вчера…

Она скорчила страдальческую гримасу и обратилась к Ретту:

– Мистер Батлер, он не говорил, собирается ехать поездом или как?

Ретт наморщил лоб.

– Мне кажется, хотя я и не уверен… Ален когда-то говорил, что у него есть друг, который согласен помочь ему с отъездом… Будто у друга есть автомобиль и он мог одолжить его Алену…