В этом месте раздались смешки. Люди были настолько захвачены рассказом, что расслабились и даже, казалось, позабыли о недружественной обстановке.

— Тогда человек поднял свой тяжелый топор и одним ударом отсек голову беспомощному медведю, — меж тем продолжал Олав. — После этого он позвал лису и вместе с ней отправился домой. Добравшись до своего хутора, Владимир оставил лису ждать во дворе, а сам отправился в курятник.

Через несколько минут он появился с большим мешком, в котором что-то барахталось. Рот лисицы немедленно наполнился слюной, ибо зима выдалась тяжелая, и она давно уж оголодала. «Ну, давай же поскорее обещанную награду!» — потребовала она, облизываясь. Владимир развязал мешок, и оттуда выскочили две собаки.

Лиса, естественно, ударилась в бегство. Она оказалась слишком проворной, чтобы какие-то дворовые псы смогли ее поймать. Бежала голодная лиса и думала: «Вот и делай после этого добро! Правду говорят, что хуже всего обманывают люди, в чьем благородстве ты не сомневаешься».

Воронья Кость завершил свой рассказ, и наступила такая тишина, что было слышно, как журчит ручей в прибрежном лесу. В этой звенящей тишине слова Олава прозвучали подобно удару грома:

— Ты повел себя неподобающим образом, князь Владимир. Я и сам князь… и моя мать была княгиней. И я не помню, чтоб она учила меня подобному. Мы с ярлом Ормом доверяли тебе, считали своим другом. И как же ты обошелся со своими друзьями?

— Я хорошо помню твою мать, мальчишка! — проревел Квельдульв, но удар Сигурда заставил его замолчать.

— Мы тоже помним тебя, Ночной Волк, — ответил Олав. — И я, и моя мать…

Теперь он говорил совсем негромко, и его шепот напоминал зловещее шипение змеи. Жуткое такое шипение, от которого волосы на голове шевелятся. Наверное, не мне одному стало страшно. Потому что Добрыня наклонился к племяннику и негромко посоветовал:

— Отступись от этого мальчишки, княже. Пусть плывет куда хочет.

Я услышал его слова и, хотя спину мою заливал холодный пот, счел необходимым ответить Добрыне.

— Я помню, что ты мне однажды пообещал, — сказал я осипшим голосом. — «Настанет день, и ты оценишь дружбу князей», — вот твои слова, Добрыня. Но у этой монеты две стороны: князю, при всем его величии, тоже может понадобиться дружба Обетного Братства.

— Я останусь с ярлом Ормом, — твердо заявил Олав, — до тех пор, пока он не вернется в Господин Великий Новгород за своим кораблем. И если ты причинишь ему какой-либо вред, я посчитаю это поведением, недостойным князя.

В его голосе прозвучала смутная угроза. И хотя Воронья Кость не уточнил, каковы будут последствия такого поведения, никому даже в голову не пришло усомниться в его могуществе. Один лишь Квельдульв никак не мог угомониться.

— К бесу мальчишку! — прорычал он. — Что вы слушаете этого мелкого ублюдка?

Стоявшие за его спиной недовольно заворчали. Я пригляделся и различил несколько знакомых лиц. Все это были люди Ламбиссона — те самые, что бежали и бросили Фиска помирать среди степи. Опасные люди, подумал я про себя. Я бы не стал нанимать таких в свою дружину.

— Так ты придешь ко мне в Новгород? — требовательно спросил Владимир.

— Я клянусь тебе в этом! — торжественно пообещал Воронья Кость. — Поскольку знаю, князь Владимир, что очень скоро тебе понадобятся верные люди. Ведь впереди тебя ждет великое сражение за титул князя Киевского. И потому ярл Орм представляет для тебя бесценное сокровище — куда дороже кучи серебра. Если ты сейчас нападешь на него, то в будущем лишишься его поддержки. Кроме того, вполне возможно, что таким поступком ты погубишь и меня. Ибо кто сможет поручиться, что неосторожный клинок не перережет мне горло?

Слова Олава прозвучали зловещим пророчеством, и я невольно содрогнулся. Да и не я один, если судить по ропоту, пробежавшему по толпе. Квельдульв как стоял, так и застыл с открытым ртом. Я и сам с трудом верил своим ушам. Неужели этот непостижимый девятилетний старец только что заявил, будто я способен убить его в случае нападения? И ведь он фактически пообещал князю Владимиру мою помощь в борьбе против его братьев!

На вражеских лодках состоялось краткое совещание. Затем над водой прогремел бас Добрыни:

— Князь принимает ваши условия! Ступай с миром, ярл Орм, и забирай то, что у тебя есть. Надеюсь, к концу лета ты доставишь маленького Олава в Новгород — целого и невредимого. И лучше бы тебе выполнить это условие, ярл Орм. В противном случае князь Владимир разыщет тебя и твоих людей хоть на краю света. И уж тогда ничто не спасет вас от кольев на Волховском мосту.

— Нет! — побагровев взревел Квельдульв. — Клянусь волосатой Торовой задницей! Да я, пока греб, в кровь руки стер. И все ради этого?

— Тебе за то заплатили, — огрызнулся Добрыня. — И следи за своим языком, ублюдок. А то ведь подходящий кол и здесь быстро сыщется. Для этого не обязательно возвращаться в Господин Великий Новгород.

Финн пришел в восторг от такого поворота и разразился грубым хохотом. Я поспешил двинуть его локтем в живот: пусть уж лучше кашляет — это больше приличествует случаю. Гизур живо рассадил всех за весла, и мы двинулись прочь. Мы гребли, как сумасшедшие, еще не веря, что избежали верной смерти. Еще несколько гребков, и мы окажемся вне пределов досягания вражеских стрел. Мы будем жить!

Финн с помутневшим взором отвалился наконец от своего весла. От усталости он едва мог дышать. И, тем не менее, он пополз туда, где плачущая Тордис поправляла плащ на тощих плечах Вороньей Кости. Финн потрепал мальчика по голове, словно тот был не в меру умным щенком, и с восхищением произнес:

— Ну, просто задница Одина! Послушай меня, юный Олав. Если я когда-нибудь снова начну ворчать на тебя за твои истории… просто напомни мне этот день на реке, и я немедленно заткнусь.

Воронья Кость ничего не ответил. Он сидел, по самые глаза укутанный в кучу плащей, и пристально глядел вдаль — туда, где за поворотом мы оставили лодки новгородцев. Охваченный дурным предчувствием, я тоже посмотрел в ту сторону. Вроде бы ничего подозрительного… Когда я снова обернулся к Олаву, он высвободил подбородок из-под складок плаща и слабо улыбнулся.

— Утки все еще летают, — сказал мальчик. — Наверное, чуют волка.

К вечеру у нас уже в глазах рябило от бесконечных поворотов, которые приходилось совершать, следуя капризному течению реки. По берегам высилась сплошная стена из белесых стволов берез. Наконец нам повезло отыскать небольшую подковообразную бухточку с галечным пляжем. Здесь мы решили остановиться на ночевку.

И хотя все слышали слова Олава насчет волка, побратимами овладело непонятное безрассудство. Они развели большой костер, и пока готовили похлебку, все посмеивались над Квельдульвом. Пусть, мол, Ночной Волк только посмеет к ним приблизиться… Мне же было неспокойно. И пока Финн подсыпал какие-то травки и приправы в бульон, я отрядил Тоука и Снорри нести первую стражу.