возможность подготовиться ко Второй мировой войне, русским было отказано в займах и предложено использовать собственные ресурсы.

В связи с всеобщей разрухой и параличом средств коммуникаций, вызванных Гражданской войной в России, но ещё в большей степени от того, что крестьяне, потеряв доверие к бумажному рублю, вели только натуральный обмен, положение на рынке в больших городах стало катастрофическим. Петроград испытывал ужасающую нехватку продуктов, в продаже практически не было ничего съестного. Отощавшие, изголодавшиеся люди падали и умирали прямо на улицах. Рассказывали, что от голода в некоторых домах вымирали целые семьи.

Помню, однажды мне удалось раздобыть большой заплесневелый крендель, чёрствый как камень. В гостинице мы с трудом разбили его на куски и тут же съели.

Люди на улицах были очень плохо одеты, часто это делалось демонстративно, мужчины носили потёртые пальто без воротников, женщины кутались в старые платки и шали. Растерянность людей переходила в отчаяние. Грабеж и убийства совершались средь бела дня. Чтобы положить конец бесчинствам толпы, большевики пошли на крайние меры: преступники, схваченные на месте преступления, тут же расстреливались. Постепенно наступил некоторый порядок, стало спокойнее.

В конце декабря 1917 г. Ленин начал вести мирные переговоры с Германией, Троцкий встретился с немецкими представителями в Брест–Литовске. Желая прийти к соглашению, немцы на первых порах делали вид, что они готовы заключить мир на условиях, которые принимал и Ленин, то есть без аннексий и контрибуций, при этом спорные вопросы, прежде всего территориальные, должны были решить сами народы путём голосования. Но когда немцы заметили неустойчивое положение большевиков, то сразу же изменили тактику. Они потребовали от России освобождения Польши, Прибалтийских провинций и Украины. Конечно, Троцкий объявил об окончании войны и о демобилизации армии, но он отказывался подписываться под условиями немцев.

В период переговоров в Брест–Литовске[666] мне часто приходилось беседовать с видными руководителями партии большевиков. Все они были в отчаянии, но большинство из них считало, что, несмотря на труднейшую ситуацию, войну нужно продолжать. Но Ленин требовал любой ценой положить конец войне. Он считал, что революция постепенно охватит все страны, и нет никакого смысла продолжать войну. Бухарин, напротив, считал принятие условий немцев предательством революции.

За столом переговоров в Брест–Литовске немцы вели себя нагло. Генерал Гофман[667], возглавлявший переговоры, ударил саблей по столу, когда Троцкий[668] отказался ставить свою подпись.

Тем временем немцы продолжали наступление[669], захватили Псков и Нарву, путь на Петроград был открыт. ЦК компартии принял решение перенести столицу из Петрограда в Москву[670]. Постановление было немедленно выполнено[671].

Троцкий ушёл в отставку с поста министра иностранных дел[672], вместо него был избран Чичерин, бывший дипломат и дворянин, перешедший на сторону революции. Чтобы занять должность Троцкого, он вернулся из Англии, где месяц просидел в тюрьме. Я случайно находился в Министерстве иностранных дел, когда туда прямо с поезда прибыл Чичерин[673]. Он здоровался со всеми присутствующими, и меня удивил его несколько неряшливый вид. От старорежимного дипломата можно было ожидать большего порядка в одежде.

Первым мероприятием Чичерина стала встреча с немецкой делегацией, Брест–Литовский мир был заключён[674]. Русские отказались от Польши и Прибалтийских провинций. На Украине ещё до этого было образовано правительство, заключившее договор с Германией, и Россия была вынуждена согласиться с ним. Ещё до этих событий Советская Россия признала самостоятельность Финляндии.

Для борьбы со спекуляциями на продовольственном рынке Ленин создал ЧК, но, когда контрреволюция подняла голову, вся мощь этой организации была перенаправлена против неё. Грозный руководитель ЧК Дзержинский получил широкие полномочия. Была введена воинская повинность, и Красная гвардия, выполнявшая ранее роль милиции, была превращена в настоящую армию. Заработали старые фабрики, на которых шилась военная амуниция, коммунисты начали развивать лихорадочную деятельность.

В этот период произошли следующие события. Социалисты–революционеры, эсеры, взорвали квартиру немецкого посла в Москве, посол граф Мирбах был убит. Объявили, что покушение было совершено с целью провоцирования разрыва отношений с Германией. Немцы, занятые наступлением на Францию, ограничились протестом и требованием наказать преступников, на что большевики с удовлетворением согласились.

Но социалисты–революционеры не прекратили своих действий. Молодая женщина, Дора Каплан, член партии социалистов–революционеров, совершила покушение на Ленина, когда он покидал одно собрание в Москве. Ленин был тяжело ранен. На следующий день другой социалист–революционер совершил покушение на Урицкого, руководителя Петроградской милиции. Урицкий был убит.

На оба покушения ответили так называемым красным террором. Пятьсот видных представителей русской буржуазии были арестованы ЧК и расстреляны в Москве и Петрограде.

В течение нескольких недель состояние здоровья Ленина было критическим. Предположительно, причиной его ранней смерти стала пуля, застрявшая в верхней части позвоночника, которую было невозможно удалить.

Террор, спровоцированный социалистами–революционерами, стал прелюдией к Гражданской войне, иностранной интервенции и международному бойкоту.

Советское правительство направило в Стокгольм своего финансового представителя Шейнмана[675]. Это был умный, инициативный и жизнерадостный человек. Позже он возглавил русский Государственный банк. Наши встречи с Шейманом случались очень часто и привели к дружескому и продуктивному сотрудничеству[676].

Швеция не признавала советское правительство. Представитель старого режима сохранял свою миссию в Стокгольме на Страндвэген. Политическим представителем советского правительства был назначен инженер Боровский[677], работавший в Стокгольме в акционерном обществе «Люкс»[678]. Для нового представительства он снял помещение на Каптенсгатан, здание тыльной стороной примыкало к дому Русской миссии на Страндвэген. Боровский был очень серьёзным и деловым человеком. Позже он работал в качестве советского представителя в Италии. В 1923 г. в Лозанне состоялась конференция, в работе которой принимал участие Боровский. Во время обеда в гостинице он был убит русским эмигрантом швейцарского происхождения. Суд оправдал убийцу. Советы прервали все связи со Швейцарией, в ответ все советские граждане были высланы из страны. В момент, когда я пишу эти строки, отношения между сторонами ещё не возобновлены, и, когда в 1944 г. Швейцарию пригласили на конгресс авиаторов в Чикаго, Советская Россия отказалась принять в нём участие.

Близким другом Воровского в Стокгольме был русский по фамилии Циммерман[679]. По чистой случайности он избежал смерти от рук белогвардейцев из Русской лиги[680], которые убирали со своего пути всех представителей новой власти. Лигу возглавлял бывший полковник царской армии[681]. У него была вилла в Норрвикене, куда молодые красивые женщины, члены лиги, заманивали своих жертв, там их вязали по рукам и ногам, допрашивали, судили, приговаривали к смерти и топили в пруду рядом с виллой. В списке людей, подлежащих ликвидации, значился и я.

Важная встреча с Литвиновым

В