Женщина, атаковавшая Дункана, отпрыгнула от стены и снова ринулась в бой. Все происходило с поразительной быстротой. Противница Пола схватилась за кровоточащее плечо и ринулась в переулок. Вторая женщина – ее лицо оставалось полностью открытым – метнула на Дункана острый взгляд и тоже кинулась прочь. Они разделились, и это было умно.

– Пол, у тебя все нормально? – тяжело дыша, спросил Дункан.

Молодой человек подбежал к нему, лицо его вспыхнуло, когда он увидел кровь на клинке своего кинжала.

– Она не смогла меня ранить. – Он посмотрел на кровоточащую рану на руке Дункана. – Но тебя задело.

– Пустяковая царапина. Будь на клинке парализующий яд, он бы уже подействовал.

Пол посмотрел в темноту, где скрылись обе тени, но прошло уже несколько секунд, и оба понимали, что начинать преследование поздно. Пока они вызовут городскую стражу и она прибудет, найти убийц будет невозможно.

– Кто они? – спросил Пол. – Почему пытались убить нас?

Дункан, все еще встревоженный, держал в руке обнаженный меч и следил, чтобы у них с Полом работали силовые щиты.

– Как тебя все время учат, молодой мастер, в этом мире всегда находятся люди, которым очень хочется убить Атрейдеса. – Дункан обдумывал ситуацию и постепенно складывал в голове целостную картину. – Возможно, это люди Харконнена. Тварь Раббан наверняка горит жаждой мщения после нашей атаки на Ланкивейл. Я не спущу ему то, что он подослал к тебе убийц… ну, и я попал под раздачу.

Пол сильно беспокоился, тяжело дышал и все время оглядывался, ожидая нового нападения.

– Возможно, это Чен Марек. Он уже закладывал бомбы в Кала-Сити. Он попытался убить меня в отместку за то, что отец сделал с его папоротниковыми плантациями.

Дункан живо вспомнил свою встречу с тлейлаксу-наркобароном в северных лесах папоротника барра, его крошечное, как у гнома, лицо, темный блеск глаз.

– Я вполне допускаю с его стороны такую низость… но он тлейлаксу. Как ни велика его ненависть, Марек никогда бы не нанял бы для дела женщин.

– Но кто еще мог попытаться убить меня? – спросил Пол.

Сохраняя бдительность, Дункан вывел Пола из темноты переулков на светлую улицу. Он не спустит с юноши глаз, пока они не вернутся под надежную защиту стен замка.

– В самом деле, молодой мастер, кто еще?

Беспокойство тем не менее не покидало Пола. Он обернулся и попытался улыбнуться Дункану.

– Я не совсем этого ожидал от вечера, но, учитывая, что мы уцелели, я бы назвал это вполне удовлетворительным опытом. Вся жизнь – это учеба.

* * *

Замок виконта Тулла был полон классики, изящно украшен фресками, обставлен дорогой мебелью, убран коврами; его освещали хрустальные люстры; на верхние этажи вели широкие светлые лестницы. Управляя Элегией много лет, старый виконт часто приглашал к себе избранных великолепно одетых гостей, которых вместе со своей красавицей наложницей из Бинэ Гессерит встречал у входа в бальный зал.

Теперь, когда Зоанна покинула Элегию, Орден сестер решил, что в ее роли для виконта Джандро должна выступить Джессика. Как его наложница. Неужели они на самом деле воображали, что она служила для Лето лишь красивой декорацией? Даже если новый виконт примет ее присутствие и позволит ей остаться в качестве временного гостя, она все рано не могла себе представить, как рядом с ним спустится по лестнице навстречу толпе планетарной элиты.

Но она сделает все, что надо, в надежде, что сможет вернуться к Полу и даже к Лето. За ней продолжали наблюдать, но она надеялась найти способ отправить частное послание на Каладан. Как внимательно следили за ней сейчас сестры Бинэ Гессерит? Сотрудники службы безопасности Джандро не могли даже в отдаленной степени осуществлять такой надзор, с каким Джессика столкнулась в Школе Матерей.

Джессике отвели комфортабельные покои на третьем этаже неподалеку от покоев самого виконта. За последние несколько дней он стал относиться к ней с большей терпимостью и даже, пожалуй, сердечностью, но все равно проявлял известную осторожность. Он сомневался, что сможет обеспечить ей положение наложницы, но соглашался мириться с ее присутствием, чтобы сгладить или даже устранить подозрения Бинэ Гессерит и Императора. Она даже сказала ему, что ее назначение на Элегию – не ее выбор, чем заставила его смотреть на нее с большей благосклонностью, без вражды.

Джессика решила откровенно объяснить Джандро, что много лет являлась официальной наложницей герцога Лето и рассказать о своем четырнадцатилетнем сыне. Ее отношения с герцогом были публичными и подтверждались документами, и виконт при желании мог узнать о ней любые подробности, и поэтому Джессика не стала от него ничего скрывать. Несмотря на умение контролировать себя, она не смогла вытравить из голоса любовь, когда рассказывала виконту о герцоге и Поле.

У нее вызывало отвращение распоряжение Ордена сестер найти способ прижать этого человека к ногтю, пользуясь техниками соблазнения. Верховная Мать упорно настаивала, что это единственный способ для Джессики вернуться к старой жизни в семью. Они использовали против нее грубый шантаж.

Джессика могла вернуть то, что ей дороже всего, но нарушенные отношения с герцогом получится наладить только с большим трудом.

Обычно Джессика поднималась рано, чтобы прогуляться по окрестностям. Она продолжала знакомиться с местностью, с замком и опрятными холмами, поросшими лишайниковыми лесами. Из-за интересных архитектурных деталей замок больше походил на дворец. Трехэтажное каменное сооружение окружало великолепный садовый двор, украшенный красивыми побегами поразительных по форме элегийских лишайников. Расположенный в центре двора пруд сверкал так, словно состоял из великого множества крошечных бриллиантов, переливающихся под зеркальной гладью воды. Джессика шла по усыпанным гравием дорожкам, восхищаясь яркими цветами, декоративной стрижкой деревьев и кладкой стен, прихотливо увитых лишайником.

Она наблюдала за садовниками, умело ухаживавшими за этими растениями. Когда рабочие окидывали ее любопытными, но отнюдь не враждебными взглядами, она видела, что они считают ее новой дамой сердца виконта, хотя он не принял ее в качестве наложницы. Ее работа здесь только начиналась.

Останавливаясь, она замечала офицеров службы безопасности, следующих за ней повсюду. Возможно, они не столь страшные, как ей казалось. Она брала себя в руки, вспоминая о собственных целях.

Во всяком случае, ей не приходилось больше облачаться в темные уродливые накидки ордена Бинэ Гессерит, как это принято в Школе Матерей. Здесь Джессика носила изящную, подобающую благородной даме одежду, такую же, как в замке герцога Лето, когда она являлась полноправной леди Каладана. В блестящую ткань вплетали побеги лишайника. Живая изгородь была выполнена в форме герба Дома Туллов – небесно-голубой спирали. В саду стояли статуи мужчин. На них не висели таблички, но Джессика полагала, что это предки виконта.