Результаты исследований миссионеров-иезуитов, до того печатавшиеся в отдельных сборниках «Назидательные письма», аббат дю Гальд объединил, проредактировал и дополнил. Читатель, конечно, не ждет от нас изложения этого огромного труда; для пересказа потребовался бы целый том. Кроме того, теперь мы располагаем гораздо более подробными сведениями по сравнению с теми, какими мы обязаны терпению и просвещенному критическому подходу дю Гальда, создавшему первый действительно серьезный труд о Китайской Империи.

Наряду с работой по сбору материалов иезуиты занялись астрономическими наблюдениями, составлением ботанических коллекций и печатанием карт.

В конце XVIII века аббат Грозье опубликовал в несколько сокращенном виде новое описание Китая и Монголии. Он воспользовался трудами своего предшественника дю Гальда, в свою очередь их исправив и дополнив. В объемистом сочинении, после описания пятнадцати провинций Китая и Китайской Монголии, а также подвластных государств, Кореи, Тонкина (северная часть Вьетнама), Кохинхины (южная часть Вьетнама) и Тибета, Грозье дает несколько обширных глав о населении и природе Китая. Затем он переходит к образу правления, религии, нравам, литературе, наукам и искусству.

На исходе XVIII столетия английское правительство, желая завязать торговые сношения с Китаем, направило туда чрезвычайного посла Джорджа Макартни. Этот дипломат уже объездил Европу и Россию; он был губернатором английских колоний на Антильских островах, затем губернатором Мадраса; за время длительного общения с людьми в странах, расположенных под самыми различными широтами и обладающих различными климатическими условиями, он приобрел обширные познания и большой жизненный опыт. Поэтому отчет о его путешествии содержит бесчисленное множество фактов и наблюдений, давших европейцам возможность составить себе более правильное представление о китайцах.

Эскадра в составе трех кораблей – «Лайон», «Хиндустан» и «Джекал» – вышла из Портсмута 26 декабря 1792 года, увозя Макартни и его свиту. После остановки в Рио-де-Жанейро, на островах Сен-Поль и Амстердам, где англичане повстречались с тюленебоями, в Батавии (Джакарта) и Бантаме на Яве, на острове Пуло-Кондор корабли стали на якорь у берегов Кохинхины, в обширной бухте, карта которой была очень неточной. Прибытие английских военных кораблей сначала вызвало у ко- хинхинцев некоторое беспокойство; но, когда они узнали причины, заставившие эскадру там остановиться, к Макартни направили высокопоставленного чиновника с подарками. Вскоре английский посол получил от губернатора приглашение на обед;

после обеда состоялось театральное представление. В Кохинхине Макартни собрал некоторые сведения – не слишком точные, так как стоянка была непродолжительной – о нравах кохинхинцев и о том, на какие племена они разделяются.

Лишь только больные поправились и запас продовольствия был пополнен, корабли пустились в дальнейший путь. После остановки на Марианских островах эскадра вошла в Формозский (Тайваньский) пролив, где ее застигла сильная буря, и направилась в гавань на острове Чэнша. Английские моряки воспользовались стоянкой для того, чтобы внести исправления в карту этого острова и посетить город Шанхай; они возбудили там такое же любопытство, какое сами испытывали при виде всего нового, что их окружало.

Дома, базары, одежда китайцев, миниатюрные ноги женщин – все это, теперь хорошо нам известное, возбуждало величайший интерес чужестранцев. Мы остановимся на способе, применяемом китайскими садовниками для выращивания карликовых деревьев.

«В Китае, – рассказывает Макартни, – вероятно, очень ценят такого рода низкорослые деревья, ибо их можно увидеть во всех зажиточных домах. Способности садовника отчасти определяют по его умению выращивать карликовую растительность. Это искусство изобретено в Китае. Оно дает возможность иметь в комнатах растения, которые без вмешательства садовника не могли бы в них поместиться из-за своих размеров.

Способ, применяемый в Китае для выращивания карликовых деревьев, сводится к следующему. Выбрав дерево, к его стволу, при этом как можно ближе к тому месту, где начинают отходить ветви, прикладывают глину или землю, завернутую в пеньковую или хлопчатобумажную ткань; с помощью частой поливки глину или землю сохраняют во влажном состоянии. Иногда такая повязка не снимается целый год; в течение всего времени обернутый ею ствол дает нежные побеги, напоминающие корни. Затем часть ствола с побегами и веткой, находящейся непосредственно над повязкой, осторожно отделяют от дерева и сажают в землю в новом месте. Побеги вскоре превращаются в настоящие корни, а ветка образует ствол растения, претерпевшего своего рода метаморфозу Вся эта операция не убивает и не нарушает жизнедеятельности ветки, какой она обладала до того, как была отделена от материнского ствола. Так, если она давала цветы или плоды, она продолжает покрываться ими и теперь, хотя больше и не является частью дерева. Почки у верхушки веток, предназначенных к тому, чтобы стать карликовыми деревьями, все время обрывают, препятствуя веткам расти в длину и вынуждая их пускать новые почки и боковые ветки.

Эти веточки привязывают проволокой, и садовник придает им такой изгиб, какой пожелает.

Если хотят, чтобы дерево имело вид старого, его несколько раз намазывают мелассой или патокой, привлекающими множество муравьев; те не удовлетворяются пожиранием этих веществ, набрасываются на кору дерева и так ее истачивают, что вскоре достигается желаемый результат».

Покинув Чэнша, эскадра вошла в Желтое море, где до тех пор никогда не бывал ни один европейский корабль. В это море впадает река Хуанхэ; на своем длинном извилистом пути она размывает берега и уносит с собой огромные массы желтоватого ила, отчего и произошло название моря. Английские корабли стали на якорь в бухте Чифу; вскоре затем они перешли в Печилийский залив (Бохайвань) и остановились перед песчаной отмелью близ устья реки Байхэ. Так как во время отлива глубина моря над этой отмелью не превышала трех – четырех футов, корабли не могли за нее пройти.

Мандарины,[171]назначенные правительством для встречи английского посла, явились почти сразу, привезя с собой подарки. Подарки для императора, доставленные Макартни из Англии, перегрузили на джонки, а сам посол перешел на приготовленную для него яхту. Первый город, у которого остановилась флотилия, был Дагу, где Макартни нанесли визит наместник провинции и главный мандарин. То были почтенные люди благородной наружности, очень вежливые, но не проявлявшие угодливости и лишенные предрассудков.

«Справедливо утверждают, – замечает Макартни, – что народ таков, каким его делают. Англичане постоянно в этом убеждались, наблюдая за действием, какое оказывает на китайцев низших сословий страх перед всесильными властями. Когда простолюдины чувствуют себя в безопасности от них, они кажутся веселыми и доверчивыми; но в присутствии чиновников у них бывал крайне робкий и смущенный вид».

Путь вверх по течению Байхэ до Пекина очень долог из-за бесконечных изгибов реки. Перед англичанами развертывалась чудесная, все время менявшаяся панорама прекрасно возделанных полей, домов и деревень, раскиданных по берегам или в некотором отдалении, кладбищ, пирамид мешков, наполненных солью. Когда наступала ночь, разноцветные фонари, прикрепленные к клотикам[172]джонок и яхт, окрашивали ландшафт в причудливые тона, придавая ему таинственный, фантастический характер.