внимательно смотрит на меня — я вспоминаю, что именно так сканировал меня Морагу, перед тем как мы принялись ваять тело для Ситалы. Теперь мне кажется — дело либо в личных магических способностях Тетушки, либо это особенность всего племени, — что опасная пожилая леди способна раскрыть любую мою тайну, как бы надежно я ни спрятал ее даже от самого себя.

— Пожалуй, он подходит, — выносит она вердикт и опускает револьвер.

— А ты? — спрашивает старик-ящерица у Консуэлы.

— Одну секунду, — произносит та.

Она с усилием садится, медленно поднимается на ноги. Чуть качнувшись, быстро восстанавливает равновесие, вскидывает руки и внезапно принимает вороново обличье, после чего так же стремительно вновь становится человеком. Абсолютно здоровой женщиной без малейшего следа ранения — если Консуэла и испытывала боль или слабость, теперь это совершенно незаметно. Кровь с ее одежды исчезла, как и дырка от пули.

Значит, на этот счет Тетушка была права. Для восстановления майнаво и вправду достаточно сменить обличье. Может, тогда Лейла Кукурузные Глаза права и кое в чем другом?

— Я приму решение пятипалого, — говорит Консуэла старику-ящерице. Затем переводит взгляд на меня. — Как тебя зовут?

В сказках, которые мне доводилось читать в детстве, ни в коем случае нельзя было называть кому-либо свое полное настоящее имя, поскольку узнавший его обретал власть над представившимся. Но у кикими и, полагаю, у майнаво другие порядки. Тут все замешано на предельной искренности. А что может быть сокровеннее имени? И потому я отвечаю вороновой женщине:

— Родители нарекли меня Джексон Стивен Коул.

5. Лия

— Я так и знала! — вскрикнула Лия, едва Стив закрыл рот. Она повернулась к Морагу, но тот только пожал плечами. — Вот уж не думала, что вы способны на ложь.

— Ничего подобного, — возразил шаман. — Все рассказанное мною в больнице — сущая правда. Я просто не уточнил, про какого Стива говорю.

— Пустословие!

— Правда.

— Тем не менее вы намеренно ввели меня в заблуждение.

Морагу кивнул:

— Мне ли раскрывать чужие секреты? В особенности той… — он осекся.

— …которая растреплет их на весь мир, — закончила за него Лия.

Шаман снова кивнул.

— Беспокоиться Стиву не о чем, — заявила писательница. — Я не собираюсь никому рассказывать.

Даже странно. Хоть теперь она и знала истину, но все равно думала о музыканте как о Стиве.

— Я не несу ответственности за то, что слетает с вашего языка, — отозвался Морагу.

Лие пришло в голову, что шаман мог бы выразиться как-то попроще, и ей захотелось немного сбить спесь с собеседника, но неожиданно она уловила, как изменился общий настрой окружавшего их скопища зверолюдей. Что-то случилось. Покрутив головой, Лия увидела, как Стив, Консуэла Мара и старуха с револьвером двинулись по коридору, созданному расступающимися перед ними майнаво, к кострищу в самом центре площадки. После этого толпа раздалась в стороны, так чтобы никто не мог подслушать разговор троицы.

— Что происходит? — поинтересовалась писательница.

— Стив будет улаживать спор, — пояснил Морагу, бросив взгляд на кострище.

Лие тут же вспомнились видеоролики Джексона Коула, зажигающего перед целым стадионом заходящихся в экстазе фанатов, когда «Дизел Рэтс» достигли пика славы. И другие, более позднего периода. Толпа была по-прежнему огромной, однако атмосфера стала скорее медитативной, а творимая четырьмя рокерами магия гипнотизировала зрителей даже еще сильнее. Впрочем, половина фанатов наверняка была обкурена — черт, да половина группы тоже, — и к тому времени в составе «Дизел Рэтс» появились две девушки на подпевках да еще Дерек Фаи на клавишных. Тем не менее за музыку по-прежнему отвечала четверка музыкантов. Достичь большей популярности им было не дано.

Лия попыталась вообразить, что сказал бы Коул, если бы ей вдруг удалось переместиться назад во времени и предсказать ему будущее. Что он сбежит от неслыханной популярности и любви фанатов в пустыню, где будет жить отшельником среди зверолюдей.

— С ума сойти, — произнесла она.

Морагу непонимающе вскинул брови.

— Ой, да ладно вам. Это же Джексон Коул. Как если бы Элвис — настоящий Элвис! — судил какой-нибудь процесс.

— Но это всего лишь Стив. Сейчас не имеет значения, кем он был раньше.

— Боюсь, не будет никакого толку от этого разговора, — покачала головой Ситала.

— С чего ты взяла? — удивился шаман.

— С того, что я ее память. И я знаю, как она себя вела. Ворон расторг с ней брак не без причины, но его место в сердце Консуэлы никто другой так и не занял. Она, — Ситала вздохнула, — умеет и любит затевать склоки, провоцировать скандалы и развязывать войны. А вот вести дискуссию, отстаивать свою позицию, рассуждать — это просто не ее. С такими материями туговато… Я помню те времена, когда она называла себя Морриган и водила свои войска на пиршества смерти — вот тогда она была в своей стихии.

— Сегодня кровопролития не будет, — заверил ее Морагу. — По долгу чести Консуэла обязана подчиниться решению Стива, даже если оно окажется не в ее пользу.

Ситала пожала плечами:

— По долгу чести? Конечно — если бы остальные двое были майнаво! Но они пятипалые, которых Консуэла нисколько не уважает. В конечном счете она поступит так, как хочет. Она всегда так делает.

6. Стив

И вот только мы втроем и сидим на камнях у кострища. Я чую запах пепла недавнего костра Эгги — слабый, но по-прежнему едкий. Я жду, когда начнут говорить женщины, а над горной тропой лениво кружат грифы-индейки. «Интересно, — мелькает мысль, — это обычные птицы или кузены?» Мне вспоминается ястреб, паривший над нами, когда мы лепили тело для Ситалы, правда, сейчас его не видать.

С небес я перевожу взгляд на толпу майнаво, которые выжидают на почтительном расстоянии от кострища, предоставляя нам некое подобие уединенности. И я по-прежнему высматриваю Калико — ее рыжие волосы должны выделяться на общем фоне, но она, судя по всему, не желает показываться мне на глаза, если вообще не покинула сборище.

Наконец я перевожу взгляд на женщин. Тетушка мрачно созерцает Консуэлу, которая напустила на себя скучающий вид.

Буду честен. Я очень удивлен тем, что обе они согласились на подобное разрешение конфликта, и пока даже не представляю, как мне выстоять между Сциллой и Харибдой. Пускай майнаво и держат меня за Арбитра, но я не ощущаю себя пригодным для данной роли. Я был музыкантом. А теперь всего-навсего отшельник. У меня абсолютно нет опыта судейства, но деваться мне тем не менее некуда.

— Ну и кто из вас начнет? — спрашиваю я.

— Все равно это бессмысленно, — откликается Консуэла. — С тем же успехом можно разговаривать с птицами или животными. Они слышат звук человеческого голоса, но понять смысл