Александра качнуло от радости.

– Отведите меня к нему. Я должен увидеть его!

– Да, сэр, конечно. Но у меня для вас еще новости. Ваша жена взяла на себя уход за мальчиком. Когда она сказала мне об этом, я, естественно, решил, что ей сделана прививка. Знай я, что это не так, я бы и близко не подпустил ее к мальчику…

Александр забыл о Саше. Один взгляд на доктора Бриджеса рассказал ему, что случилось.

– Боже мой, – прошептал он, задыхаясь от страха.

– Ребенок уже не заразен, но боюсь, ваша жена еще заразна. Она не бредит, но язвы еще нарывают…

Александр закачался. Он так испугался за жизнь Саши, что не подумал о последствиях, если мальчик выживет. Сейчас он думал о том, что Саша на всю жизнь останется изуродованным. А Маура…

– Ведите меня к ней, – тихо сказал он, чувствуя, что позолоченные стены закружились вокруг него. – Отведите меня к ней, сейчас же!

– Не могу, мистер Каролис, если у вас нет прививки.

– Есть, есть у меня прививка!

А у Мауры не было. Она выросла в глубине Ирландии, где не слыхали о последних достижениях медицины, как в Нью-Йорке, где вырос Александр. А ему и в голову не пришло, что у Мауры может не быть прививок.

Он вошел к ней в комнату и остановился, потрясенный. Маура лежала неподвижно. Ее волосы были зачесаны назад и заплетены в длинную толстую косу. Эта прическа придавала ей удивительно юный и беззащитный вид, делая похожей на школьницу. Руки Мауры, обтянутые нитяными перчатками, лежали поверх белого покрывала. Лицо было трудно узнать под компрессом из ромашки.

– Маура! Боже, Маура! – вырвалось у Александра. Она с большим трудом повернула голову в его сторону.

Александр прочел безмерную радость в ее глазах. Но эта радость сменилась ужасом, когда он направился к ней.

– Нет! Не подходи ко мне! Я еще заразная…

– У меня прививка. Господи, почему ты не сказала, что у тебя нет прививок? Ты же знаешь, что Нью-Йорк – рассадник заразы…

Его голос дрожал от волнения. Александр даже испугался, что Маура не поймет его. Он сел на край кровати и с нежностью взял Мауру за руку.

– Ты поправишься, – сказал он, с трудом сдерживая слезы. – Бриджес говорит, самое страшное позади…

– Саша, – проговорила Маура, ее опухшие губы дрожали. – Ты видел Сашу?

– Нет еще. Бриджес сказал, он поправляется.

– А его лицо?

– Не знаю. – Александру стоило огромного труда не вздрогнуть.

– Прости, Александр. Прости, мне так жаль. – Слезы блестели у Мауры на ресницах.

– Несколько рябинок не испортят его красоты, они придадут ему мужественный вид, – с уверенностью сказал Александр. – На твоем лице не останется ни одного шрама. Обещаю тебе, Маура.

Их пальцы переплелись. Обещание было невыполнимо, и оба знали об этом.

– Теперь я уверенно могу сказать, что. попади ваш племянник в больницу, он бы давно уже умер, – сообщил Александру доктор Бриджес вечером того же дня. – Знайте, его спасли ваша жена и няня.

Когда Александр навестил Сашу после встречи с Маурой, мальчик сидел на постели и вырезал фигурки из журнала Рядом сидела Кейтлин.

– Дядя Ксандр, дядя Ксандр! – радостно закричал малыш, роняя ножницы, журнал и фигурки на пол.

Александр крепко обнял его и прижал к себе.

– Мне здесь так нравится, дядя Ксандр, – сказал ему мальчик, когда Александр, сменив Кейтлин, стал помогать ему вырезать фигурки для игрушечного театра, который придумала для него девушка. – Можно мне жить здесь? А ты здесь останешься?

– Посмотрим, – ответил Александр, боясь обещать что-либо до разговора с Маурой и не зная, как ответит она на такую просьбу.

Нечего и говорить, что все его прежние возражения против Кейтлин и Бриджит отпали сами собой. За все эти месяцы Александр отлично понял, что его выпады против национальности Мауры – просто глупость, такая же, как и его заявление, что Сашу свет примет, а Феликса – нет. Если бы Александр мог сейчас вернуться домой навсегда, он, пожалуй, даже открыто признал бы Сашу своим сыном. Может быть, невозможное все же возможно? И они с Маурой еще могут быть счастливы вместе, как когда-то в Тарне?

Когда Маура полностью поправится, он поговорит с ней об этом. Объяснит, что никогда не хотел разлучаться с ней, что его роман с Ариадной закончился бесповоротно и окончательно.

Сейчас они жили только сегодняшним днем, со страхом наблюдая, как заживают язвы на лице у Мауры, опасаясь, что они оставят безобразные шрамы. Было уже ясно, что Саша останется рябым, однако на лице у Мауры язв гораздо меньше, чем у Саши, и доктор Бриджес надеялся, что они будут не такими заметными. Александр знал, что никакие шрамы не изменят его чувства к Мауре, он всегда будет любить ее. Для него она навсегда останется красавицей, потому что красота – прежде всего состояние души, а не внешность. Если он вернется к Мауре и они заживут как муж и жена, тогда Саша, Феликс и Натали будут расти вместе, узнают, наконец, кем приходятся друг другу. О большем счастье и мечтать нельзя. При одной мысли, что так и будет, Александру хотелось петь.

Однако письмо от Кирона положило конец всем надеждам на будущее. Прислуга еще не вернулась из отпуска, и Александр сам принимал почту Доктор Бриджес категорически запретил Мауре читать до полного выздоровления, опасаясь осложнения на глаза, поэтому Александр читал ей вслух всю почту, приходящую на ее имя. Все знакомые и друзья присылали Мауре свои наилучшие пожелания и выражали надежду на скорое выздоровление.

Письмо от Кирона пришло из Канзаса.

«Полагаю, что вернусь в Нью-Йорк в конце месяца, на несколько дней, а потом перееду сюда уже насовсем. Благодаря щедрости Генри я стал владельцем отличного ранчо, и теперь для полного счастья мне нужна только ты. Знаю, ты больше всего боишься, что он не отдаст тебе детей, но думаю, ты ошибаешься. Вчетвером мы бы отлично здесь зажили. Перед отъездом из Нью-Йорка я поговорил с епископом относительно возможности признания твоего брака недействительным. Он осторожно дал понять, что это возможно. Ты можешь освободиться полностью от имени Каролис, столь тебе ненавистного. Мы же созданы друг для друга. Ты сама говорила, никто и никогда не поймет нас так, как мы понимаем друг друга. Не позволяй, чтобы страх потерять детей помешал нашему счастью. Ты не потеряешь их. Клянусь Богом. Я люблю тебя. Люблю больше жизни».

Александр не стал читать дальше. Не мог. Наверное, они уже любовники. Из письма, правда, это не ясно. Но совершенно очевидно, что Маура отвечает на любовь этого Сэлливана и отказывается уехать с ним в Канзас только из страха потерять детей. Александр медленно запечатал конверт. Все последние годы его мучило чувство вины за страдания, которые он, не желая того, причинил Дженевре. Неужели теперь до конца жизни он будет мучиться от того, что сделал несчастной Мауру? Если захотеть, еще можно все изменить. Он может освободить ее и отдать ей детей. Она же, в конце концов, спасла для него Сашу. Если бы не Маура, он бы умер.