вирусологии. В любое другое время молодой получил бы нагоняй за такое бесцеремонное вторжение, но сейчас донесение было явно срочным. Иначе навряд ли офицер прибежал бы во втором часу ночи.

– Что у тебя? – Устало поинтересовался Николаев. Ещё двое присутствовавших с меланхолично наблюдали за происходящим, попивая чай из гранёных стаканов в подстаканниках.

– Товарищ подполковник, пришло сообщение из «Четвёрки», что некий гражданин Дмитрий Владимирович Вознесенский сегодня вечером приехал в расположение. Вы давали распоряжение сразу докладывать…

– Кто доложил? – Спросил Николаев, встрепенувшись.

– Да с «четвёрки» и доложили, с учётной на КПП-1. Правда, долго извинялись, что так поздно спохватились – там сейчас неразбериха с гражданскими лицами, этот… Вознесенский приехал около девяти вечера. Но ему сообщили, что Вы за ним приедете утром, он там сейчас, ждёт завтрашнего дня и Ваших распоряжений.

– Очень хорошо. Это очень хорошо, – задумчиво протянул Николаев, собираясь с мыслями. Походил по залу туда-сюда, растирая меж пальцев сигарету. Остальные присутствовавшие в зале молчали, наблюдая за подполковником. Николаев остановился, достал из кармана зажигалку и закурил. Выпустил в потолок облако дыма, и наконец-то улыбнулся, расслабившись.

– Знаете, а я ведь больше десяти лет не курил, – сказал он, – интересно, как всё же заставляет стресс вновь возвращаться к пагубным привычкам. Ну что же, – Валерий повернулся летёхе, – это очень замечательные новости. Спасибо, лейтенант, порадовал.

– Разрешите идти? – спросил молодой.

– Иди. Иди, лейтенант, отдыхай. Хоть что-то позитивное на ночь глядя.

Затем Валерий повернулся к гражданскому спецу-вирусологу, и сказал:

– Знаете, Михаил Юрьевич, сдаётся мне, что очень скоро мы поймём природу болезни и получим на руки материалы по разработке данного вируса.

– С чего вы так думаете? Есть какие-то предпосылки? – спросил вирусолог.

– Есть, – улыбнулся Валерий, – считайте это профессиональной интуицией.

– А-а, ну если интуиция… я понимаю, что разведка про другое и не будет рассказывать, но очень надеюсь, что вы не ошибаетесь и не шутите.

– Да какие уж тут шутки. Нет, отнюдь. У нас есть все основания полагать, что в течение нескольких дней мы встретимся с вами ещё раз по уже более конкретному делу.

– Хорошо, Валерий Павлович, а то мы толком ничего понять и не успели, кроме ряда моментов, которые с одной стороны важны, но с другой – не дали пока практической пользы.

– Может, тогда посмотрим на лабораторию, как и говорили ранее? А то что тут лишний раз над бумагами пыль трясти.

– Ну давайте, – вздохнул Михаил Юрьевич, – хотя признаться, я бы предпочёл сделать это завтра. Очень уж спать хочется.

– Я боюсь, мне завтра придётся выдвигаться на «четвёрку» рано поутру, это крайне важно. А после будет не до того в течение как минимум пары дней. Прежде чем я приеду к вам ещё раз – хотел бы всё же взглянуть на наработки на текущей стадии. Виктор Петрович, вы с нами? – обратился Валерий к сидевшему за столом офицеру.

– Нет, благодарю, мне есть чем заниматься и здесь. На экскурсию тогда идите без меня.

– Хорошо. Спокойной ночи, – попрощался Валерий, Михаил также кивнул и повёл гостя вниз, на минус первый этаж здания, в спешном порядке переделанного в крепость под охраной военных. Бывший московский НИИ вирусологии и иммунологии в Тушино ныне оберегался чрезвычайным штабом правительства максимально тщательно. Именно на научных сотрудников центра возлагались особые надежды в части разработки медицинских препаратов и вакцин от новой болезни. Больничные корпуса были спешно переоборудованы под общежития для семей сотрудников и военных из охраны. На территории круглосуточно дежурила бронетехника, связь поддерживалась со всеми воинскими подразделениями, расквартированными в Москве и ближайшем Подмосковье. В середине парка возле больницы даже зенитный комплекс «Панцирь-С1» поставили. На всякий случай, как пояснил один из офицеров. Правда, какой такой случай может предвидеться при нелетающей авиации – не пояснил.

Михаил Юрьевич, грузный мужчина в годах, тяжело спустился по лестнице вниз и кивнул дежурившим возле железной двери автоматчикам. Один из них, стоявший справа от входа, потянул ручку двери и открыл её, показывая, что можно заходить. Вирусолог зашёл внутрь помещения, в котором сидела дежурная вахтёрша, записался в журнал сам и попросил записаться Николаева. Затем вахтёрша замерила обоим температуру электронным инфракрасным термометром и пропустила посетителей внутрь.

– Вот здесь, Валерий Павлович, у нас находится исследовательский блок, – пояснял вирусолог, ведя Николаева по покрытому отвратительного грязно-бежевого цвета кафельной плитке полу, который, похоже, не знал ремонта ещё с советских времен. – Слева у нас закрытый блок, там содержатся подопытные. Справа – лаборатории.

– Подопытные? – переспросил Валерий.

– Да. Из числа инфицированных граждан. Не переживайте, здоровых людей мы не отлавливаем. Все опыты и исследования проводим именно на заражённых. Хотите посмотреть?

– Не откажусь, за тем и пришёл, – кивнул Николаев, и Михаил провёл подполковника по коридору до ещё одной двери, также находившейся под охраной.

– Александр, открывайте, – сказал Михаил сержанту, скучавшему за столиком с небольшой лампой, и тот, встрепенувшись, моментально пропустил группу из двоих посетителей внутрь.

– Ну вот, полюбуйтесь, – показал Валерий на железные клетки с перфорированными вставками из оргстекла. В клетках находились четверо заражённых – по одному на каждую. В помещении присутствовали ещё два человека – женщина лет пятидесяти, что-то писавшая в книгу учёта, и молодой лаборант – долговязый парень в очках, сидевший на стуле и игравший в телефон.

– Как вы их отловили и откуда клетки? – спросил Валерий, глядя на заражённых.

– Клетки нам сделали наши местные мастера, а пациентов отловили военные и прислали к нам. Пару дней назад как раз. Когда их только привезли – вы бы видели, как они яростно бились в стекло и орали. Потом поутихли, стали немного спокойнее – ну, это если близко не подходить.

– Может, болезнь прогрессирует и они чахнут? – спросил Валерий.

– Нет, я бы не сказал. Расшевелить их вполне даже можно. Просто даже в настолько деградировавшие мозги со временем пришло понимание, что смысла биться в стенки нету, пробить клетку невозможно.

– Так уж и невозможно?

– Да. Оргстекло максимально толстое, металлический сваренный каркас из уголка, плюс на непредвиденный случай оружие имеется. Если что – дежурные их застрелят. Беспокоиться не о чем. Все замки механические, то есть ни один сбой в системе, вызванный перепадами электричества, например, их не откроет, как это может произойти с электромагнитными замками, в теории. Все топорно, грубо, а оттого и надёжно.

– Михаил Юрьевич, ну а в итоге, что по наработкам в целом, помимо того, что было сказано полчаса назад?

– То, что технически они не живы, но и не мертвы – вы это уже поняли. Что делать дальше, на основе чего работать над вакциной или противоядием – пока