– Папе надо домой, Рич, но он придет завтра. – Она видела, как после этих слов Ричард надул губы, задрожала нижняя губа, а в глазах застыли слезы. Но он молчал, продолжая ковырять вилкой салат. Эти тихие слезы расстроили Милену, и она погладила сына по волосам. Джек поступил так же. Их пальцы встретились, а взгляды – пересеклись. Может, позволить ему остаться? Ради сына… Но ведь тот будет требовать этого всегда, что невозможно. Как плохо, что дети не понимают родителей.

– Пожалуйста, мамочка, можно, папа останется сегодня со мной?

– Ричард, – Арчер дотронулся до кончика носа сына, – я через пару дней заберу тебя на ночь к себе.

Рич с силой откинул вилку, и та с грохотом ударилась о тарелку. Обиженно поднялся из-за стола и выбежал из кухни. Милена встала, чтобы догнать его, но Джек схватил ее за руку:

– Не надо. Пусть побудет один. В детстве я не любил, когда мать бегала за мной по пятам. Тем более когда я был обижен на нее.

Она села на свое место, но есть перехотелось.

– Завтра вечером у меня вылет в Париж, разворотный рейс. Ты не мог бы его забрать к себе на пару дней?

– У меня тоже рейс, – хитро произнес Арчер, – в Париж. Разворотный.

Она улыбнулась: вот кто ее капитан. Джек дома, Джек на работе… но сейчас ее это уже не раздражало.

– Мы могли бы взять его с собой, но ночной разворотный рейс – не лучшее путешествие для ребенка, – сделал вывод Арчер и взглянул на часы. – Может, есть еще время поменяться рейсами с кем-нибудь?

– Ничего страшного, я позвоню няне, это не проблема.

Некоторое время они еще сидели и разговаривали, но мысли каждого были не здесь, а там, в детской, где сидел их обиженный ребенок.

– Все-таки схожу к нему. – Милена встала, но Джек ее опередил:

– Я сам. У нас будет мужской разговор.

Милена пожала плечами и стала убирать со стола: лучше займет себя посудой и уборкой. Она машинально запихивала тарелки в посудомоечную машину, подмечая про себя, что из детской больше не слышно возмущенных детских криков. Вытерев руки, Милена направилась в комнату. Боясь оказаться замеченной, тихо заглянула за дверь.

Джек и сын играли! Они играли! В аэропорт! Отправляли самолеты в полет и ничего не замечали вокруг. Милена улыбнулась, наблюдая за ними. Хотелось сесть на корточки и присоединиться к ним.

Джек заметил ее первым, слегка смутившись. Но что он мог поделать, если с радостью впадал в детство, играя с сыном? Пусть и выглядел при этом нелепо.

– Мне пора уходить, Рич, встретимся послезавтра. – Он встал с колен, коснувшись светлой макушки и услышав недовольное бурчание в ответ.

Милена видела, как заволновался Ричард, какими большими печальными глазами он смотрел вслед уходящему отцу, как снова задрожала у него нижняя губа, как слезы наполнили глаза… Сердце матери не выдержало.

– Джек, стой, – произнесла она, останавливая Арчера. – Оставайся здесь, с нами. Я не против.

Джек медленно повернулся к ней, а его хитрая улыбка мало что скрывала. На секунду Милена пожалела о своих словах. Но что не сделаешь ради ребенка?

А тот уже от радости прыгал возле отца, цеплялся за его одежду и смеялся.

– Я постелю тебе в гостиной.

– Милена, – он поднял на руки Ричарда, и тот его обнял за шею и поцеловал в щеку, – ты можешь не бояться меня. Ты мать моего сына, я не трону тебя – даю слово. Пока ты сама этого не захочешь.

Она вымученно вздохнула. Да, как мать его сына она достойна уважения, но как женщине ей хотелось услышать совсем другие слова. Или нет? Она совершенно запу- талась…

А ночью лежала в своей кровати и не могла уснуть. Ворочалась, пытаясь найти удобную позу. Мысленно она возвращалась к тому моменту, когда позволила Арчеру остаться. Зачем она это сделала? Теперь все мысли были только об этом.

Поняв, что так и не уснет, Милена встала с кровати и на цыпочках прошла на кухню. Налила воды в стакан и подошла к окну. Темнота – лишь свет фонарей освещал дорогу.

Спиной она ощутила присутствие гостя, но не стала оборачиваться. Испугалась своей реакции на него. Джек тихо подошел к ней сзади, отмечая про себя четкие изгибы фигуры девушки. В тонкой ночной сорочке они прекрасно были видны, и он уже пожалел, что обещал не приближаться. Сложно было себя сдерживать, а мысль, что она – мать его сына, сводила с ума. Раньше он первым делом бы усадил ее на кухонный стол и задрал юбку, чтобы быстрее получить удовольствие, а сейчас он, напротив, хотел нежности – долго целовать и томить ее. Прокручивая в голове эти картинки, Джек не смог устоять – губами коснулся ее шеи, пробуя на вкус и вдыхая легкий лавандовый запах.

Дыхание Милены участилось, а сердце заколотилось сильнее. Она сама не ожидала от себя подобной реакции и подняла руку, коснувшись стекла, тем самым позволив целовать ее дальше.

– Я обещал, – прошептал он, и она замерла. Лучше бы он молчал.

– Не останавливайся, – произнесла она еле слышно. Его ненасытные губы на ее шее, каждый поцелуй все ниже и ниже… Забытое чувство жара поднималось внизу живота и разливалось по рукам и ногам. Его пальцы скользили по ее коже, умело касаясь тех точек, от прикосновения к которым хотелось стонать.

Именно этот мужчина стал единственным за последние шесть лет, и именно он станет первым, напомнив ей о ее последней ночи… с ним же. Разве она думала об этом все это время? Нет. Она ненавидела его, но сейчас поняла, что была не права. Это была просто обида. Шесть долгих лет потрачено зря. Бессмысленных, пустых лет. А ведь она могла наслаждаться все это время полноценным женским счастьем, получая порцию очередной нежности… Такую, которую он дарит ей сейчас, заставляя дрожать ее тело, подчиняя его своим ласкам.

Утром ее разбудил шорох в кровати – это Ричард пролез между ними и лег посередине, прижимаясь к отцу. Тот обнял его, не открывая глаз. Милена улыбнулась, наблюдая за ними. Спокойная и расслабленная,