Махоуни скорчил недовольную гримасу и пожал плечами.

— Ну и ладно, — вздохнул он. — Все равно гавань не такая уж большая. Пойдемте.

Мы направились к гавани. Махоуни бесшумно и проворно бежал впереди меня, и мне пришлось пошевеливаться, чтобы не отстать от него. Хотя мы теперь находились под открытым небом, здесь было не намного светлее, чем в подземном туннеле: тучи почти полностью поглощали естественное освещение, и море, простиравшееся перед нами, походило на огромную черную дыру. Даже очертания судов, стоявших на якоре вблизи узкого мола, казались весьма призрачными. Нигде не было света, и, взглянув на бегу в сторону города, я увидел, что даже там почти не было окон, в которых горел бы свет. Мне стало даже немного жутковато. Раньше, когда меня преследовала собственная тень, я стремился попасть в темноту. Теперь я ее почему-то боялся.

Махоуни немного замедлил бег и подождал, пока я его догоню.

— Судно, по всей видимости, вон там, — сказал он. — Последнее в ряду.

Я посмотрел туда, куда указывала его рука, но все, что я увидел, — это несколько темных бесформенных контуров.

Я все же кивнул и побежал рядом с Махоуни.

Когда мы достигли гавани, запах соленой воды усилился. Наши шаги отдавались на мокрых камнях пристани необычно гулким эхом, которое, несмотря на беснующуюся непогоду, было хорошо слышно. Совсем рядом с нами волны бешено ударялись о набережную, и уже через несколько шагов мы оказались насквозь мокрыми. Судна, поскрипывая, вздымались в такт прибою и натягивали канаты, удерживающие их у набережной. Мне показалось, что я слышу треск древесины. И при таком шторме Махоуни собирался выходить в море?

Махоуни замедлил бег, поднял руку и указал на темный массивный контур.

— Вот оно, — сказал он. — Быстро!

Словно в ответ на его слова шторм вдруг обрушился на берег с удвоенной силой. Огромная волна ударила в парапет, окатив нас водой и шипящей пеной и чуть не сбив меня с ног. Махоуни, чертыхнувшись, сложил руки рупором у рта.

— Лавкрафт! — крикнул он. — Вы здесь?

Шторм заглушил его слова насмешливым дьявольским завыванием, и еще одна ледяная волна обрушилась на нас.

— Лавкрафт! — крикнул Махоуни еще раз. — Говард! Вы здесь? Я привел Роберта!

На этот раз его услышали. Сквозь шум шторма послышался чей-то голос, а затем на борту судна замаячил огонек лампы, и в конце концов темноту прорезал белый луч света.

— Погасите свет! — крикнул Махоуни. В его голосе слышалась паника. — Ради бога, Говард, погасите свет!

Говард и не думал этого делать. Белый луч света, наоборот, врезался в лицо Махоуни и остановился на нем. Я резко отпрыгнул в сторону и стал искать взглядом, где бы мне спрятаться, пока Говард не осветил карбидной лампой и меня.

— Кто вы? — прорвался голос сквозь шум шторма. — И где Роберт?

— Если не погасите свет, то никогда не узнаете этого! — гневно ответил Махоуни. — Роберт здесь, но если вы не перестанете играться со своей дурацкой лампой, ему крышка!

— Он прав, Говард! — крикнул я. — Погаси свет! Мы поднимаемся на борт!

Поначалу казалось, что Говард и на этот раз никак не отреагирует на наши увещевания, но он все-таки отвел свет лампы от лица Махоуни и направил его в море.

— Теперь нормально?

— Да, — ответил Махоуни. — Но, ради бога, не наводите больше на нас свет лампы. Это все равно, что выстрелить в Крэйвена, — он повернулся и посмотрел на меня. — Пойдемте!

Мы бросились к судну. Шторм (тем временем я все больше убеждался в том, что это был отнюдь не обычный шторм) с удвоенной силой набросился на нас. Я видел, как вовсю метались и шлепали по воде канаты, удерживающие судно возле пристани, и слышал, как борт со скрипом терся о камни набережной. Лампа в руках Говарда дергалась во все стороны. Ему, должно быть, с большим трудом удавалось удерживаться на ногах, находясь на безумно пляшущей палубе.

Махоуни большими шагами приблизился к судну, сжался, как пружина, и затем, ни секунды не колеблясь, прыгнул на палубу. Я сделал то же самое, но не удержался на скользкой палубе, потерял равновесие и упал. Раздался испуганный возглас, и лампа в руках Говарда стала поворачиваться, направляя свой луч ко мне.

Снова раздался чей-то возглас. Я увидел, как к Говарду метнулась тень, затем послышался звук, похожий на удар. Говард выругался, лампа выскользнула из его рук, упала на пол и погасла.

— Вы что, совсем спятили? — крикнул Махоуни. — Я же сказал: никакого света, черт вас побери!

Гневно тряся головой, он отступил на шаг назад. Говард, чертыхаясь, ползал по палубе на четвереньках, пытаясь найти уроненную лампу.

— Он прав, Говард, — поспешно сказал я. — Я тебе все объясню, но…

— На это нет времени, — грубо перебил меня Махоуни. — Нам нужно зайти в каюту или куда-нибудь еще, и побыстрее. Шторм усиливается.

Он повернулся, помог мне встать на ноги и указал кивком головы на каюту.

— Зайдите вовнутрь и зашторьте окно, — приказал он Говарду. — И погасите все лампы.

— Сделай это, Говард, — добавил я.

Говард секунду-другую озадаченно смотрел то на меня, то на Махоуни, затем повернулся, распахнул дверь и, согнувшись, зашел в каюту. Потухшую лампу он прихватил с собой.

Судно содрогнулось под ударом очередной мощной волны, а рев бури стал еще громче, хотя мне до этого казалось, что громче уже некуда. Вдруг хлесткий удар грома на секунду заглушил шум волн, затем послышался электрический треск, и пронзительно-белая молния осветила море, отразившись в нем, как в зеркале.

Я даже не успел крикнуть от испуга. Махоуни, чертыхаясь, схватил меня за плечи и так толкнул, что я буквально влетел в раскрытую дверь каюты. Словно в какой-то ужасной галлюцинации, я увидел и свою тень, и искаженную тень ДОИСТОРИЧЕСКОГО ГИГАНТА, пытавшегося схватить меня извивающимися щупальцами. Однако, как только я влетел в дверь, его тень словно распалась на части и исчезла. Оглушенный падением, я стал шарить руками по сторонам, пытаясь за что-нибудь ухватиться, но тут же вскрикнул, получив от Махоуни еще один толчок, в результате чего я скатился вниз по лестнице. Я услышал, что Махоуни поспешно захлопнул за нами дверь.

Кто-то схватил меня за плечи, поднял на ноги и оттащил от входа. В полумраке я различил очертания фигуры Говарда, а возле него — Рольфа (уж его-то фигуру трудно было не узнать даже при еще худшей видимости).

Снаружи сверкнула очередная молния. Ее свет пробился даже сквозь плотные занавески, которыми Говард закрыл оба иллюминатора, и озарил каюту бледным голубоватым светом, образовавшим тени. Я услышал испуганный возглас и почувствовал сильный толчок между лопаток, от которого я отлетел к Говарду и Рольфу. Вновь появившиеся тени щупальцев потянулись ко мне. Моей щеки коснулось что-то одновременно и ледяное, и жгучее, а воздух в каюте мгновенно стал спертым. Я почувствовал жадные торжествующие вздохи некоего существа. Сколько же времени будет светить эта молния? Я зашатался, упал и инстинктивно откатился в сторону. Затем, выставив в защитном жесте руки перед лицом, я забился в угол помещения — туда, где спасительный полумрак был гуще, а стало быть, это существо не могло до меня добраться.