Душа в смятении лишь смерти ждет

И разрешения уйти в полет.

Моя бездонная тоска бессонная,

Неугомонная тогда заснет.

Не лучше ль в гроба лечь ночную тьму,

Чем в эту тьму облечь и жизнь саму?

Боль черной птицею в душе гнездится и

Не даст забыться мне в своем дому.

Нет мне пристанища, где жизнь шумит.

В груди страдающей мой дом стоит.

И не утешит свет, когда надежды нет,

И к той груди навек мне путь закрыт.[89]