— А оно тебе надо? Быть мне нужным? — Понять мотивы этих нагов я до сих пор не могла.

Я даже не успела понять, что произошло, как оказалась сидящей на наге и в окружении его хвостовых колец, а под щекой, прижатой к мужской груди, в безумной скачке билось сердце.

— Так! Это что ещё за самоуправство? Я что? Разрешала с собой играться или тискать, как котенка? — Я готова была к разговору, но не к тому, что кто-либо решит, что ему позволено распускать руки. И наглый хвост.

— Но ведь так удобнее. Правда? — И озорная улыбка нашкодившего хулигана, довольного своей выходкой.

— Почему ты так сторонишься прикосновений? — Поинтересовался вернувшийся с заставленным подносом медведь. От тарелок шел неимоверно вкусный запах, видимо Миа снова оккупировала подвернувшуюся кухню.

— С чего ты это взял? Просто для меня прикосновения, это показатель отношений. Какие-то и вовсе допустимы только наедине. И проснувшись, будем говорить, в объятиях троих мужчин, чувствую себя некомфортно — Решила сразу уж и поговорить откровенно.

— Про прикосновения это всем понятно. Прикасаться к чужой самке запрещёно. Или если твоя самочка на тебя разгневана и сердита, и не принимает тебя, то тоже нельзя. Чужая самка не может сидеть на хвосте или трогать хвост, такие прикосновения только для своей самочки, так она показывает расположение к своему самцу. — Объяснял мне Сид. — Но почему тебе неудобно проснуться с несколькими мужчинами? Мы же все равно твои мужья. Пусть уже и не по ритуалу, а по собственному выбору.

— Минуточку! По какому ещё выбору? — неужели я опять что- то традиционно-значащее сделала и не заметила?

— Наш собственный выбор. Ритуалы же не только насильственной привязки существуют. После того, как закончился совет, и Раф ушел неизвестно куда, мы пошли в храм. И попросили о ритуале искупления. Если женщина рвёт связь ритуала, а ее супруг или супруги не хотят с ней расставаться, то они просят у богини сохранить связь в одностороннем порядке. Они не могут претендовать на самочку, хоть и считаются номинально мужьями, но могут служить ей, пытаясь искупить свою вину перед ней и вернуть жену в свой род.

— Как у вас все сложно! На каждый чих — три ритуала, пять обрядов и десяток ещё чего-нибудь. — Иногда действительно казалось, что в этом мире и "здрасти" без какого-либо обряда не скажут. — А что значит, что Раф ушёл неизвестно куда?

— После того совета, когда ты сняла ложный облик и сбросила браслеты, Раф досидел до конца, сжимая в руках твой браслет с потемневшими змеями, а потом, не говоря и слова, ушёл. Больше мы о нём ничего не знаем. Сид, как близнец, чувствует, что тот жив, но и всё на этом. — Рассказал Гар.

— Хмм, ну тогда, наверное, я знаю о нем чуть больше вашего. Он приходил в замок Лангранов, до моего появления там. Но охраняющая мой дом сила, посчитала его моим мужем, не смотря на разорванную связь. — Попыталась объяснить, как наг мог находиться в замке, не рассказывая при этом про Хранителя. — Там он провел некоторое время и создал, пока там был, удивительно прекрасный сад, равного которому, я никогда не видела. Он смог даже уговорить прижиться в саду некромантов те самые цветы — "Верность Арилы". Он оставил мне послание, сказав, что этот сад подарок мне и напоминание о нём. Свое послание он скрепил моим же браслетом, что появился в свое время, после того, как вы провели ритуал выбора. А сейчас, насколько я знаю, он сражается среди тех, кто защищает проход к Грозовому Перевалу.

— Раф? Сражается? — Удивился Сид — Да у него глефа в руках не держалась никогда! С оружием в руках он больше опасен для самого себя, чем для врагов.

— А разве я сказала, что он сражается оружием? — Было забавно наблюдать за удивлением нага после таких новостей о брате. — Раф очень сильный маг и сражается магией, в моем видении, в котором я осматривала свой дом, он выращивал бешеные лианы, что перемалывали рыцарей в фарш.

— Тогда Раф сильно изменился…

— Да, Сид, он сильно изменился. По крайней мере внешне. Это уже не озорной мальчишка, выросший на территории клана. При виде него, сомнений в том, что видишь воина, не возникнет. И ещё… Он нанес себе на грудь клеймо в виде моего герба.

— Правильно. Заявил о принадлежности. — Уверенно произнес Гар. — Ни одна самка не посмеет покусится или проявить интерес к самцу, носящему знак своей женщины. Тем более из рода Лангран!

— А такое могло быть? — Удивилась я.

— Конечно. Мы и так из богатых, влиятельных кланов. Одних из древнейших в нагаате. А уж заиметь в собственном гареме одного, из пусть и выгнанных, но самцов Лангран, очень польстит самолюбию любой нагини. Хвастались бы перед всеми, как редкой зверушкой. — Пояснил Сид.

— То есть, хочу я или нет, вы все равно мои мужья? — Смысл тогда во всех этих браслетах, если от их снятия ничего не меняется?

— Принимать нас, в качестве мужей или наложников, или нет, твое право. — Серьезно и уверенно продолжал Гар. — Но служить своей госпоже уже наше право и наш выбор. И никто, даже боги, не могут отказать, если решение принято.

— Мы совсем тебе противны после… После всего? — Сид смотрел на меня так, словно от моих слов зависла его дальнейшая жизнь.

— Я не знаю Сид. Сказать, что мне противно, или неприятно от вашего присутствия или прикосновений я не могу. Но и сказать, что люблю, что вижу в вас тех, с кем готова построить семью тоже не могу. Хотя, в отношении всех вас четверых, чувствую и ревность, и чувство собственника. Стоить подумать, что хочу вас отпустить, не мешать создавать свои семьи с другими девушками, все внутри бунтует и бесится, требует присвоить себе, обозначить, что мое. Но решить, что всё, начинаем жить вместе, как семья я тоже не могу. Не готова я к этому. Да для меня это дикость несусветная! — Как объяснить ещё понятнее, я не знала.

— Почему же дикость? — Спросил Дарден, подавая мне кружку с отваром и тарелку с оладьями, щедро политыми сметаной. — Несколько мужей у одной женщины это не причуды, не прихоть, это необходимость. Мало того, что мужчин в разы больше, чем женщин. Так ещё и самочку нужно оберегать и охранять. Ей и потомству нужны дом, уют, пища и покой. Уверенность, что никто не тронет. Одному мужу со всем этим не справиться.

— И это мне говорит оборотень, у которого в роду пары были единственными друг для друга.

— Мои предки всегда женились на оборотницах, и всегда искали свою пару. Браслет рода Варлах, никогда до меня, не передавался жене по выбору, потому что ритуал отбора моими предками никогда не проводился. Я первый. — Медведь широко улыбался.

— Так везде, редко встретишь семью, где один муж. Скорее помимо мужей, будут ещё и временные мужья и наложники. — Развел руками синий наг.

— Там, где я росла, семья это всегда один муж — одна жена. По крайней мере, официально.

— Твой отец был единственным мужем? — Спросил Дар

— Да! И отец, и дед… А мне тут получите, распишитесь. Семья — это ведь не просто близость и совместное потомство! Это ещё и много, много, много труда, вкладываемого в отношения. Как вы не понимаете? Каждый муж, это живое существо, у которого свой характер, свои привычки, свои предпочтения. Свои интересы и свои проблемы, в конце концов! И каждого нужно учиться понимать, каждый должен знать и понимать, что он нужен, что он важен. Что он всегда может быть уверен, что любую его проблему или беду, с ним разделят и не бросят разбираться в одиночку. Что он любим, что нужен не как охранник, или добытчик, а как муж, мужчина, отец будущих детей! Нужен именно вот он, а не любой другой наг, оборотень или эльф! Что именно от его присутствия сердце бьётся быстрее, что именно его запах приятен и именно в его объятиях самый спокойный сон. Что близость с ним желанна и необходима, как физическое выражение тех чувств, что испытываешь именно к нему. А все остальные, какими бы красавчиками, воинами и ещё кем-то там не были, каким бы достатком не обладали, попросту не интересны и неприятны. И что, как бы они не лезли вон из кожи, они не заинтересуют его женщину! А теперь объясните мне, как это осуществить, если муж не один? А если мужей четверо? — Я не говорила, я скорее выплескивала, все свои мысли.