Нёма, надо отдать ему должное, и глазом не моргнул. Хорошая выдержка, подумал Турецкий.

— Разумеется, господа, — опустил он глаза, — и я всегда к вашим услугам…

8

На обратном пути, в районе Оберрада, безмолвный водитель бросил через плечо, не отрывая взгляда от дороги:

— Нас повели.

— Давно заметил? — забеспокоился Юнге.

Денис шепотом переводил диалог.

— После Заксенхаузена. Уйти?

— Да. В городе. — Юнге обернулся к Турецкому и сказал, поглядывая на Дениса: — Едем ко мне в управление. А оттуда я вас отправлю сам.

— Ну вот и первая ласточка? — улыбнулся Турецкий, а на душе заскребли кошки. — Вероятно, уже появилось сообщение в ваших вечерних газетах?

— Да, — кивнул герр Юнге, — у нас это делается быстро… А вы не будете против, господин Турецкий, если мы приведем их в ваш отель?

— Напротив, — хмыкнул Саша, — лично я всегда за обострение ситуации.

— Отлично, — сухо сказал инспектор и приказал водителю ехать в отель. — Нас высадишь у центрального входа, а сам отъедешь в подземный гараж и там жди…

У портье Турецкий получил свой ключ, затем они втроем поднялись лифтом на десятый этаж и длинным коридором прошли почти до торца здания. Номер Турецкого был угловым, а рядом — выход на служебную лестницу.

Это был совсем не люкс, а самая обычная комната с небольшой прихожей и санузлом.

Герр Юнге объяснил, что и отель, и этот номер им выбраны специально. Здесь все контролируется полицией, и его почему-то особенно любят туристы из России. Им шикарные апартаменты совсем не нужны, лишь бы переночевать, как говорится. Поэтому в номере стояли кровать и диван. Двоим русским вполне. Ну как в Москве, в гостинице «Россия». Саша хотел углядеть в словах инспектора иронию, но ее не было.

— Ну все, — завершил свои объяснения Юнге, — можно спускаться. Те, кому нужно было видеть чудом спасшегося следователя Турецкого, уже смогли это сделать.

Он снял телефонную трубку и набрал три цифры. Сказал кому-то, что ждет в номере, и положил трубку на место. Через несколько минут в дверь раздался негромкий стук.

— Войдите!

Вошел молодой человек в форменной одежде коридорного.

— Докладывайте, — предложил старший инспектор.

— Час назад зафиксирован телефонный звонок из уличного автомата. Женский голос спросил: не в этом ли отеле остановился русский турист господин Турецкий? И если да, то в каком номере? Ответили, что здесь, номер 10–21, но в настоящее время его в отеле нет, поскольку ключ у портье. Десять минут назад возле портье появился молодой человек со сплющенной переносицей, похожий на боксера. Поинтересовался, не приехал ли господин Турецкий, его номер 10–21, и, узнав, что еще нет, спокойно отправился в бар пить пиво. За ним установлено наблюдение.

— Хорошо, — кивнул герр Юнге. — Проверьте служебную лестницу, мы уходим.

Первым вышел коридорный, за ним Юнге с Турецким, замыкал — Денис. Они спустились по безлюдной служебной лестнице до первого этажа, далее инспектор открыл своим ключом окованную железом дверь, и они сошли еще на два этажа, оказавшись в подземном гараже.

— Людвиг должен быть где-то здесь, — сказал герр Юнге и быстро пошел, словно заскользил по бетонному полу, лавируя между тесно поставленными машинами. Свой «опель» обнаружили быстро.

— В управление, — бросил старший инспектор, садясь рядом с шофером. — Если вам, господин Турецкий, надо срочно связаться с Москвой, вы можете это сделать из моего кабинета.

Саша поблагодарил. Конечно, это было бы неплохо, но тот разговор, который был ему сейчас нужен больше всего, он хотел провести один на один, что в кабинете старшего инспектора исключалось. Впрочем, Косте позвонить можно и доложить о первых результатах кончающегося уже дня.

9

Тон голоса у Меркулова был какой-то смурной. Его как будто даже не обрадовало, что челюсть нашла наконец своего хозяина — тридцатичетырехлетнего «молодого человека», темноволосого, приятной наружности. Далее — может следовать описание Семена Червоненко: джинса, бесчисленные молнии на костюме и сумке, акающая манера разговора.

— А что с академиком, Костя?

— Господи, — вздохнул Меркулов, — я понимаю, что у тебя мало времени, но хоть Денис-то, он может тебе подсказать, что как раз в эти дни академик находится в Германии, уже об этом-то наверняка у вас там пишут… Как ты вышел из финансовых затруднений?

— Родина вспомнила наконец о своем блудном сыне, — с сарказмом констатировал Саша. — Ноги бы протянул, кабы не Грязнов.

— Ну, слава Богу, — облегченно вздохнул Меркулов.

— Нет, совсем не слава, — возразил Турецкий. — Вы что же там, у себя, полагаете, что он дойная корова? Не выйдет, дорогие мои, хорошие. Долг платежом красен.

— Разберемся, — как отмахнулся Меркулов.

— Моим не звонил?

— Звонил, — после короткой паузы ответил Костя. — Но их не было. Тетка эта ее сказала, что их пригласили на несколько дней отдохнуть на взморье какие-то ваши общие друзья.

— Костя, — заволновался Турецкий, — у меня в Риге были друзья только в уголовном розыске. До 91-го года. Я тебя очень прошу, уточни!

— Можешь не нервничать, конечно, уточню и попрошу кое-кого проследить за этим делом… Знаешь, Саша, а мне что-то не нравится это твое решение вызвать снова огонь на себя. Какие гарантии-то хоть?

— Мои гарантии — это твой коллега герр Ханс. И ему я полностью доверяю.

— Ну хорошо, можешь от моего имени передать ему горячий привет и сердечную благодарность.

— А ты не хочешь это сам сказать?

— Какой смысл? Я не понимаю по-немецки, а он не говорит по-русски.

— Но все понимает.

— Очень хорошо, — парировал Меркулов, — значит, вам легче общаться.

«Костя нервничает, — понял Турецкий. — Что-то там у них происходит…» Второй, самый главный свой звонок в Москву Саша решил сделать из дома Пушкарского.

— Мне бы очень не хотелось, герр Юнге, — сказал он после того, как передал старшему инспектору Костины стандартные приветы, — чтобы хвост притащился за мной в квартиру Пушкарского.

— Об этом я подумал, — согласился Ханс Юнге. — Вы едете вместе? — он посмотрел на Дениса.

— Я думаю, что мне не стоит, — ответил Денис. — Давайте-ка я заберу к себе все наши материалы и отправлюсь в свой кемпинг. Но только после того, как вы, дядь Саш, уедете. За меня не волнуйтесь, я уже ориентируюсь в городе. А позже созвонимся.

— Хорошо, — кивнул Турецкий. Ему, честно говоря, было не очень удобно тащить сейчас Дениса в квартиру Пушкарского. Ведь и сам, что называется, из милости. А то будет как в еврейском анекдоте: все гости явились с подарками, а еврей с братом: «Зато золотой человек!»