Я безучастно слушала господина Де Круза, который тщательно подбирал слова, рассказывая о крахе фондовой биржи и о неизбежных убытках, которые принес рискованно сформированный портфель ценных бумаг, принадлежавший папе. Основную суть я поняла: в наследство мне не осталось ничего, кроме огромных долгов. И выходило так, что мне нужно было продать даже свою дорогую квартиру.

— У вас есть какие-нибудь драгоценности, которые можно было бы продать?

— Но ведь папа был мультимиллионером! Как это могло случиться?

— Экономика, как я уже говорил. — Господин Де Круз выразительно пожал плечами. — Некоторые неразумные инвестиции. Несколько сомнительных сделок… — Всевозможные слова утешения срывались с его подвижных губ. — Возможно, даже темные дела мошенников…

— То есть я, по сути, бездомная?

— Не совсем. — Господин Де Круз как-то неловко и удивительно виновато улыбнулся. Я в ожидании глядела на него. Его улыбка становилась все шире, а непрошеная тень вины исчезла. Ни один настоящий адвокат не должен слишком долго страдать от чувства вины.

— Дело в том, что ваша мать оставила вам дом. Вы должны были переехать туда, когда вам исполнился двадцать один, но поскольку к тому времени вы уже хорошо устроились в своей квартире, отец решил не утруждать вас ведением хозяйства большого, старого, обветшалого дома. Но так как сейчас ваши жизненные обстоятельства изменились, возможно, вам стоит взглянуть на ваше наследство.

— Моя мама оставила мне дом? — глупо переспросила я.

— Да, дом в Ампанге. Конечно, само здание, по-видимому, находится в ужасном состоянии, но вот земля — это другое дело… Принимая во внимание место его расположения, вы просто сидите на мешке с деньгами. Его продажа решит все ваши проблемы, и, конечно, наша фирма поможет вам распорядиться им. — Он по-деловому сжал губы и открыл папку, лежавшую перед ним.

Выходит, мне должны были сказать о доме, когда мне исполнился двадцать один год, но господин Де Круз скрыл от меня эту информацию, потому что его попросил об этом мой отец!

— Кто оплачивал земельную ренту на эту собственность? — спросила я.

— Наследство от вашей прапрабабушки по материнской линии автоматически покрыло необходимую сумму, но это наследство уже практически полностью истрачено. Есть еще запечатанное письмо, которое отец оставил для вас на случай его смерти. Вот ключи и адрес вашего дома. — Адвокат передал мне связку ключей, документы на собственность и загадочное запечатанное письмо.

У меня не было слов. Моя мать оставила мне дом, и все эти годы от меня скрывали такую важную информацию. Господин Де Круз все еще говорил, когда я резко встала. Он замолчал.

— Спасибо, — сказала я и пошла к блестящей двери.

Я вышла из здания, и удушливая послеобеденная жара тут, же настигла меня. Все, во что я верила, умерло вчера. Дом, который я считала своим, таковым не был, а мешка с деньгами просто не существовало. Теперь имели значение только ключи в моих руках и дом. Я шла вдоль дороги, пока не увидела бар «Черри Лаундж». Волнение пульсировало в висках, я еле сдерживалась от сумасшедшего желания рассмеяться. Я была бедна. Анекдот! Жизнь в достатке сделала меня ни к чему не приспособленной. Диплом по социологии не позволял мне искать работу секретаря, а никакой другой специальности у меня не было. Невозможно было представить, чтобы папино огромное состояние превратилось лишь в обветшалый дом в Ампанге. Я вспоминала всех тех политиков, которые приходили к моему отцу с распростертыми объятиями и похлопывали его по спине. «Хорошо, хорошо. Я знаю, что всегда могу рассчитывать на Люка», — говорили они.

Как такое могло случиться? Уверена, что пока отец лежал в больнице, его обокрали без всякого зазрения совести. Он был слишком умным и невероятно хитрым, чтобы потерять все свои миллионы в недвижимости, акциях и тайных счетах. Это могло быть только мошенничество, но от мысли о распутывании дел в его империи мне становилось не по себе. Люди, причастные к исчезновению таких огромных сумм, сидели очень высоко, и даже мой отец смотрел на них очень осторожно с безопасного расстояния.

Я зашла в «Черри Лаундж», заказала у угодливо внимательного бармена двойной бренди и, отыскав темный уголок, в котором можно было спрятаться, откинулась на спинку кресла. Неужели жизнь так могла поменяться за один вечер? Я приподняла тяжелую занавеску на окне. Шел дождь. Само собой, я уже не могла идти смотреть дом, и по непонятным причинам вынужденная отсрочка принесла мне облегчение. Этот дом был больше, чем просто дом. Я почувствовала его магию, как только слова о нем сорвались с губ Де Круза. Я сняла туфли, подогнула под себя ноги и разорвала конверт. Посмотрим, какие еще сюрпризы ты подготовил для меня, дорогой папочка.

Но почерк был не папин. Я выпрямила ноги и села прямо. Письмо было написано женщиной и адресовано не мне, а моему отцу. Я уж было решила не читать его в этом баре, но мои ищущие глаза уже поднялись к началу страницы.

Письмо было подписано Димпл. Итак, мою маму звали Димпл Лакшмнан. И это была не Селина Дас, как написали в свидетельстве о рождении, которое показывал мне папа. И она не умерла при родах. Она знала меня. И я знала ее. За окном большие капли дождя бросались на закопченное стекло и стекали, будто толстые, прозрачные черви в ужасной спешке. Какой же ты был лжец, папа!

…Даже с достаточно большого расстояния я уже знала, что это тот самый дом. Я остановила машину и вышла. Название дома, написанное на стене, «Лара», было практически закрыто разросшимися растениями, которыми заросли и ворота, и стена из красного кирпича, окружавшая дом. Три маленьких мальчика остановили свои велосипеды рядом со мной.

— Вы ведь не собираетесь заходить в этот дом, правда? — с любопытством спросил один из них.