Уже спустилась ночь, когда по наступившей в пещере тишине ожидающие снаружи девушки-охранницы догадались о том, что им можно войти. Они ступали неслышно босыми ногами, прикрывая ладонями пламя светильников, чтобы не побеспокоить обитателей ложа. Тихо, как три призрака, они приблизились к дремлющим любовникам и разом опустились на колени, терпеливо поджидая, пока те проснутся.

Время близилось к полудню, когда к костру из пещеры предводительницы вышел Буян.

Его сопровождали две из трех девушек-охранниц — третья оставалась с Киллик. Обе они, не смущаясь, бросали на гусляра нежные взоры, раз за разом вспоминая прошедшую ночь.

У огня все сидел Властимир. С первого взгляда могло показаться, что он вообще не вставал со вчерашнего дня, но его влажная от росы и чуть измятая рубаха говорила об обратном. Одна из девушек, что оставалась подле него, хлопотала у костра, а другая сидела в неловкой позе, полубоком, и время от времени косилась на руку князя, которая твердо и властно обнимала ее талию. Князь по шагам догадался о приближении друга:

— Буян, ты? Гусляр присел подле.

— Я, друг.

— Что наши?

— Синдбад вон идет. — Буян огляделся по сторонам. — И опять что-то тащит!..

Морехода провожали пять или шесть девушек, от помощи которых у него просто не было сил отказаться, — его слегка шатало не то от усталости, не то еще от чего, и самостоятельно он не смог бы поднять на террасу плотно набитый мешок.

Подойдя, мореход тяжело опустил его на землю. В нем сочно звякнули драгоценности, но, судя по внешнему виду девушек, от таких поборов они ничуть не пострадали. Одна спокойно села на колени Синдбаду и обвила его шею руками. Тот притянул ее за податливую талию и, заметив внимательный взгляд Буяна, пояснил:

— Ласковая, как пэри… Жалко расставаться…

Но тут осекся, и хитрая улыбка сползла с его лица. Он с удивлением уставился на что-то выше по склону позади Буяна.

Гусляр круто обернулся, но успел заметить только сломавшиеся ветки и хруст сучьев, будто в кустарник вломилось огромное животное. Заросли дрожали и колыхались, словно в бурю, но всем все стало ясно, когда из них, пошатываясь и спотыкаясь, с трудом выбрался Гаральд.

Рыцарь был только в штанах и сапогах. Дрожащей рукой он отстранил кинувшихся к нему девушек, мутным полупьяным взором окинул всех и подошел к своим, где рухнул на поваленное дерево, со стоном обхватив голову руками.

Буян немедленно оказался рядом и безжалостно толкнул рыцаря локтем в бок:

— Ну, как ночка?

Гаральд вскинул на него страдальческое лицо:

— Издеваешься?..

Мечислав пришел почти сразу. Зареванная Иррир льнула к нему, пряча лицо у него на плече, а юноша утешал ее и что-то нашептывал, ласково поглаживая по плечам.

Задерживался только Слав. Остальные гости уже успели закончить трапезу, а его все не было. О нем уже начали волноваться и собирались отправиться на поиски, но он явился сам, в полном одиночестве.

Не глядя ни на кого, бывший раб Кощея прошел на террасу и сел в стороне от друзей, глядя в землю. Мечислав было потянулся о чем-то его спросить, но тот, не дослушав, отмахнулся и обхватил голову руками, уходя в свои думы.

Гости тревожно переглядывались, гадая, что могло случиться. Синдбад клялся и божился Аллахом, Христом, Магометом, Буддой и даже вспомнил Даждьбога, призывая их в свидетели, что начиналось все прекрасно, а что было потом, он не знает. Собрались найти тех девушек, что были со Славом, но не успели за ними послать.

Из пещеры вышла предводительница Киллик.

Она успела облачиться в походные одежды — сплетенную из колечек короткую тунику без рукавов, поверх которой по-прежнему поблескивали украшения, сандалии с поножами и шлем, украшенный птичьими перьями.

— Понимаю ваше нетерпение, — ласково кивнула она. — Мы заключили с вами договор, я успела опросить нескольких моих сестер и знаю, что все вы выполнили свою часть соглашения…

При этом она пристально и нежно посмотрела на Буяна и провела кончиком языка по губам.

— На то была твоя воля, — спокойно ответил он.

— Да, и теперь наша очередь помочь вам.

— Как? — не выдержал Гаральд.—А разве вы не будете ждать, пока… ну, пока не станет ясно, что…— Он замялся под откровенно насмешливым взором Буяна и опустил глаза.

— Нет, — покачала головой Киллик. — Если бы кто-нибудь из вас захотел остаться, тогда, конечно… Но у многих из вас дома есть жены и невесты, а кое у кого —дети, а потому мы не вправе мешать вам жить дальше своей жизнью.

— И все равно, — не сдавался рыцарь. — Ведь вы можете нас задержать насильно — вас же больше!..

— Ага! — рассмеялся Буян. — И ты не будешь против такого насилия?

— Да чтоб тебя! — взвился Гаральд. — Я тебе точно язык отрежу, язычник проклятый!

Предводительница Киллик улыбнулась разгоряченному рыцарю.

— Вы все поймете, если выслушаете меня до конца, — мягко сказала она. — Обычно мы поступаем так, как сказал ты, но вы — иное дело! Вы были первыми, кто за эти века заинтересовался Чарой Грааля. Так уж получилось, что я знаю, где она, и готова отдать ее немедленно!

Удивленные возгласы были ей ответом. Люди переглядывались, не веря своим ушам. Кто-то украдкой косился на чаши, в которые им только что наливали вино.

— Чара у тебя? — благоговейно выдохнул Буян.

— У нашего народа. Сегодня она покинет его — вместе с вами. Вы поймете почему, если дослушаете до конца… Несколько поколений назад наше племя было многочисленнее, чем сейчас, и жили мы к северу от этих мест, — начала она рассказ, — Тогда в нашем роду были мужчины, и все было прекрасно. Наше племя отличалось воинственностью — отряды наших воинов нападали на людей, живущих на равнинах. Нас боялись и приписывали нам способности, о каких мы даже не слышали. Мы были богатым народом, очень богатым: это золото на нас — жалкие остатки прежних богатств…

Но потом ве кончилось. Однажды наш предводитель из очередного похода привез неприметную Чару. Он гордился тем, что ее защищали шестеро воинов до последней капли крови, а он убил их всех. Из этой Чары он пил вино на пиру в честь победы и богатой добычи, но это был его последний пир: несколько недель спустя он сорвался в пропасть и погиб. Почему-то он не успел обратиться в птицу…

После него власть взял его старший сын, но умер от яда через три года. Та же участь постигла и четырех остальных сыновей того предводителя.

С тех пор неудачи преследовали наших воинов. В битвах мы стали терпеть поражения, болезни косили детей, змеи и хищники подстерегали охотников. Не сразу мы заметили, что эти невзгоды обрушились только на мужчин — они либо гибли в битвах и на охоте, либо умирали в детстве от болезней и несчастных случаев.