* * *

Рыжий шофер сменил «скорую помощь» на «Газель» с надписью «Хлеб», сидеть в кузове которой было значительно менее приятно, но не успели и проехать и пару километров, как еще до въезда в Москву я через маленькое окошко заметил рекламный щит на котором крупными темно – желтыми буквами на темно-коричневом фоне было написано: Дейр-Эль-Бахри, Ка*****ол, Одиночество и стоял телефон 2 224 612 доб.15

– Везде, – сказал, я. – Везде.

– Да, – отозвалась Аня. – Сегодня с трех часов. И по радио и по интернету. И судя по нашей информации завтра будет во всех ведущих газетах.

– Аня! Народ ведь рехнется на это все смотреть?

– Через несколько дней мы это прекратим.

– Что, кстати, эти слова означают? А то я в психушке за новостями как-то не следил.

Мотя выглядел озадаченно. Я без большого желания глубоко погружаться в этот бред коротко объяснил:

– «Дейр-Эль-Бахри» – хатское тусовочное место. «Калипсол» – способ проникновения в параллельный мир. «Одиночество» и число мы так и не разгадали. Но про число хоть известно, что оно крайне важно и опасно для хатов. А вот с «Одиночеством» – просто беда.

У Ани была некоторая версия ответа:

– Мы считаем, что это – приманка. Приманка болью. В некоторые периоды своей жизни почти каждый человек чувствует, что он – одинок. Безнадежно и страшно одинок. И живет один на один с предстоящей ему смертью. Братство предлагает ему спасение от одиночества и от смерти одновременно.

Матвей поддержал Аню:

– Я согласен. Если ты проблемы с зарабатыванием денег как-то там решил, то одиночество вставляет тебя по полной.

Антон пробурчал, что одиночество отражает нашу общую непринадлежность никому: ни семье, ни обществу, ни клубам, т. е. виртуальность наших общностей. Мы одни перед вечностью. Мне пришла в голову другая идея:

– Раз сами хаты не знают, что такое одиночество, значит это тоже оружие. Как и число. Причем, в отличии от числа, которое направлено строго против хатов, одиночество – оружие обоюдоострое. С одной стороны мы знаем про отшельников, достигавших высот сознания, просветления и святости. Причем примеров сколько хочешь как на Западе, так и на Востоке. С другой стороны одиночество – одно из самых страшных наказаний. Одиночка, карцер…

Я вспомнил тюрьму и поежился.

– Нет у вас, ребята, согласия в интерпретации названия вашей собственной концесии.

Аня покачала головой. Я тяжело вздохнул.

– А с числом у нас тоже нет согласия. Антон считает что в нем заложен некий метафизический смысл, чуть ли не мистический, а я считаю, что смысл числа совершенно реальный и конкретный.

– Скорее всего, вы оба правы, – улыбнулась Аня.

– Мы оба правы, но я правей.

Эта тема показалось мне такой важной, что я даже не улыбнулся ей в ответ.

– Нет. С числом правее всех я.

Мотя сидел с важным невозмутимым видом и смотрел на Аню.

– Мотя! А ты на эту тему ничего не говорил.

– А теперь скажу. Мне нравится это число.

– Чем нравится Мотя? Тем, что это средство по борьбе с хатами?

– Тем, что оно – структурное. И красивое.

– Мотя! Да ты – эстет. Аня, как ты думаешь, эта рекламная кампания – ответ хатов на освобождение Матвея?

– Нет… Вряд ли. Слишком уж ребята, вы о себе возомнили! Идет, потому что должно идти. Я же рассказывала вам. Хаты готовятся к атаке.

– Как же вы будете воевать без нас? Мы же такие крутые и неуязвимые?

– Матвей! Ты задолбал! Ты хочешь нас сглазить?

* * *

Через два часа мы сидели в «Газели» у служебного входа в динин супермаркет в двух минутах ходьбы от дома Антона. Час назад Антон позвонил Дине и она, по его словам, согласилась ехать. Но потребовала час на сборы. В план это не входило, но что сделаешь?

Сам разговор я не слышал, потому что Антон вылез из машины, пока убеждал Дину. Распрашивать его ни Мотя ни я не рискнули. Согласилась Дина, и слава Богу.

Рядом с нами разгружали молоко и памперсы две таких же как наша Газели. На молочной Газели было написано «Молоко». На памперсной не было написано ничего. Все немного нервничали и я решил отвлечься разговором:

– Аня, а почему бы хатам, если они такие всемогущие, не осуществить какой-нибудь мировой кризис. Например устроить ядерную катастрофу? Или отравить всех жителей Москвы каким-нибудь токсином через водопроводную воду? Или еще что-нибудь придумать?

– Современный мир – довольно устойчив. Не так просто осуществить серьезный теракт с большим количеством жертв. Спроси у Бен-Ладана, если мне не веришь. Требуется много ресурсов для практического осуществления такого плана. А если в процессе разработки теракта что-нибудь пойдет не так, то очень велик риск раскрытия самой организации. Но это с одной стороны. А с другой, по нашим данным хаты сменили тактику. Они отказались от стратегии мелких катастроф. При этом они уделяют самое пристальное внимание России. Но осуществить глобальные злодеяния не так уж просто. Ядерные боеприпасы в России охраняются достаточно надежно. Президент. Чемоданчик. И многое другое. В конце-концов, и я же здесь не просто так сижу. Да и политическая ситуация в России улучшается с каждым месяцем…

– Что улучшается? Я не понял. Скажи еще раз, что?

У иностранцев такое бывает. Неожиданные заскоки в отношении России.

– Я – серьезно. Не сегодня, так завтра у вас кончится Гражданская война. Которая длилась без малого сто лет.

– Я не понял.

– Красные и белые скоро объединятся.

– Против кого?

– Против серых.

– А…

– Я пошел, – неожиданно сказал Антон. Пора!

Он пытался сдерживаться, но я понимал, каково ему сейчас.

– Антон! Мы договорились, что ты не вылезешь из машины, пока Дина не войдет в магазин. А сигнала пока нет. Дина еще не вышла из дома.

– Может она не хочет ехать с собакой? И ищет куда бы ее пристроить?

– Типун тебе на язык, Матвей. Ну что ты, правда?

Матвей устыдился и решил защитить Дину.

– Она должна была выйти десять минут назад, и не выйдет раньше чем через двадцать. Мне можно верить. Я знаю женщин.

– Женщина женщине рознь, – задумался я. – Дина последний раз опаздывала во время собственных родов. И то – по рассказам родителей – на полчаса.

Тут зазвонил Анин мобильник. Аня ответила на иврите. Я вопросительно посмотрел на Антона. Он прислушался и совсем помрачнел.

– Подозрительная машина у входа в супермаркет.

– У нас проблемы? – деловито поинтересовался Матвей.