В современном Китае и современной России возникла столь же бескомпромиссная возможность стремительно заработать очень крупные суммы денег, какая существовала в Римской республике, Италии времен Ренессанса и Соединенных Штатах после Гражданской войны. Чем выше риск, тем выше и награда; при отсутствии прозрачно устроенного гражданского общества в почете оказывался определенный тип предпринимателя, с высокоразвитыми навыками выживания и гибким подходом к морали.

То же самое, впрочем, может быть сказано и о западных людях, которые заключают с ними сделки и обслуживают их нужды. Суть схватки переменилась. Если с конца Средневековья и до конца Второй мировой войны европейцы стекались на новые земли и эксплуатировали их богатства, то теперь просителями выступают политики из некогда богатых стран. Все более привычной картинкой становятся визиты британского премьер-министра и других лидеров с поклонами в Москву и Китай, где они выпрашивают инвестиции в их экономику. Это не только географический сдвиг, не только политические перемены. Это возвращение сурового авторитарного подхода к бизнесу. Низкопоклонство западных правительств перед олигархами стало очевидно во время протестов на Украине в начале 2014 года, когда был свергнут прокремлевский президент Виктор Янукович, и последующего присоединения Крыма к России. Для некоторых наблюдателей, прежде всего британских, стало шоком нежелание британского правительства предпринимать что-либо, что может поставить под угрозу позиции Лондона как убежища для российских и вообще иностранных состояний, где не задают никаких вопросов. Но удивляться не следовало. Эта практика воцарилась давно, и отказаться от нее будет трудно.

Пока что на вершине глобального списка миллиардеров все еще доминируют американцы: в 2014 году Билл Гейтс опять вернул себе первое место, которое в предыдущий раз взял мексиканец Карлос Слим. Два индийца, Мукеш Амбани и Лакшми Миттал, входят в первую двадцатку наряду с ветераном гонконгской промышленности Ли Ка-Шином. Но до того как армия русских и китайцев вроде Вана и Ма вырвется вперед, осталось недолго. Ветер дует в одном направлении.

Лучше жить богатым, чем умереть богатым.

Сэмюель Джонсон

Немногим удалось стать миллиардерами к тридцати годам — а заодно еще и изменить мир. В эту особенную категорию людей попадает группа гиков на рубеже двух тысячелетий. Подростки из гаражей, бросившие университет студенты, обитатели вузовских общежитий, где обсуждают девушек, — из них вышли сверхбогатые люди, создавшие Кремниевую долину и проложившие собственный путь к деньгам и славе. Они — гениальные инженеры и программисты — внедрили интернет в жизнь миллиардов людей, сначала на громоздких компьютерах, а потом и на смартфонах, создавая новое «железо», софт и социальные сети. Это поменяло отношение к средствам коммуникации и шопингу, облегчило доступ к информации для всех людей — и обо всех людях.

В создании своих изобретений и извлечении дохода из них они полагались на опыт элиты Уолл-стрит. Венчурные капиталисты указали Марку Цукербергу, Ларри Пейджу, Сергею Брину, Стиву Джобсу и им подобным путь к богатству. Facebook, Google и Apple превратились не только в мега-бренды, но и в нечто большее: они стали частью повседневности для миллиардов людей. Эти герои, когда-то одиноко сидевшие перед компьютерными экранами, теперь, заработав состояния и немного повзрослев, превратились в новую аристократию. Калифорнийский Камелот запросто общается с американскими президентами и мировыми лидерами, когда ему вздумается; порой они приглашают политиков в свои шикарные дома. Они стремятся определять политику не только в своей отрасли, но и далеко за ее пределами.

В первые годы компьютерной революции в среде разработчиков компьютеров и софта возникла культура хакерства, которая впоследствии и породила предпринимателей. Этос хакеров исходил из идеи, что компьютерное программирование — особый вид деятельности, которая меняет мир. Под влиянием музыки, наркотиков и контркультуры хиппи 1960-х хакеры культивировали ореол мистики вокруг отношений между гиками и компьютерами[797]. Они уподобляли себя ремесленникам XIX века, ставшим промышленниками: верили, что именно в их руках находится ключ к модернизации общества. Либералы в социальном и экономическом смысле, они считают себя артуровскими рыцарями новой эпохи и убеждены, что лучше правительств подготовлены к решению хотя бы части самых неподатливых мировых проблем.

Подход технологических гигантов к заработку и трате денег соединяет свободное рыночное мышление восточного побережья США с более бунтарской целью создания открытого интернета. Выпуская все более необычайные и инновационные продукты, они поверили, что смогут изменить саму суть коммуникации и человеческого поведения. Футболки и сандалии стали внешними атрибутами этой неистовой этики свободного рынка. Они видели в государстве в лучшем случае помеху, а в худшем — злонамеренную силу. Увеличиваясь в размерах, эти компании — Microsoft, Google, Apple, Amazon — стали финансовыми монолитами, которых обвиняют в применении тех же монополистических и антиконкурентных практик, что применяли сталелитейные и железнодорожные магнаты XIX века.

Они также воспроизвели резко антипрофсоюзную культуру своих предшественников и их требования о низком налогообложении. Использование налоговых гаваней и других инструментов минимизации налоговых выплат вызвало в ряде стран бурную ответную реакцию. Топ-менеджеры компаний рассчитывали, что привлекательность их супербрендов в результате не пострадает. Они также верили, что их модель филантропии, основанная на столетних традициях, но перекомпонованная для современной эпохи, более чем достойно компенсирует политикам, борющимся с уклонением от налогов, их пустячные проблемы. Как и их предшественники в другие века и на других континентах, они полагали, что вхождение в состав политической, экономической и культурной элиты гарантирует им господство.

Их церемониймейстером, воплощением процветания Запада на рубеже тысячелетий стал Билл Гейтс. Он заработал больше денег, чем кто-либо еще, и накапливал их с такой быстротой, что не успевал понять, как их потратить. Он появлялся на обложках журналов чаще, чем можно было сосчитать. А его богатства все росли и росли. Он возглавлял список Forbes каждый год с 1995 по 2007, а потом возвращался на первое место в 2009 и 2014 году. (Карлос Слим и Уоррен Баффет заставляли его потесниться, но он всегда входил в первую тройку списка.) Сегодня его состояние оценивается примерно в 70 миллиардов долларов — это ВВП небольшой страны вроде Кении, Гватемалы или Литвы. Когда-то поговаривали, что Гейтсу нет смысла подбирать 100-долларовые банкноты, если кто-то уронит их на землю: нет смысла утруждать себя, поскольку одни только проценты на его состояние каждую секунду приносят ему больше денег — даже несмотря на то, что он направляет на благие цели миллиарды долларов.

Гейтсу принадлежат острова, частные самолеты, разнообразные гоночные автомобили и картины. Но при этом он старательно одевается и стрижется так, чтобы походить на обычного человека. В ноябре 1994 года, на относительно раннем этапе своей карьеры, он выложил 30,8 миллиона долларов на аукционе за Лестерский кодекс Леонардо да Винчи — который в результате стал самой дорогой рукописью в истории. Это не единый документ, а подборка рассуждений Леонардо на разные темы — от Луны до движения воды. Путаный характер его каракулей, должно быть, заинтриговал Гейтса — человека, который считает себя подготовленным к тому, чтобы решать глобальные проблемы. «Конечно, он же разработал самые разные летающие машины вроде вертолетов задолго до того, как мы смогли построить что-то подобное, — рассказывал Гейтс с мальчишеским восторгом. — Так что каждая его тетрадь — замечательный документ, это своего рода эскизные заметки по текстам, которые он в конечном итоге хотел собрать вместе». Легко понять, почему это привлекает человека, который начинал писать компьютерный код от руки, а в конце концов стал главной фигурой быстрых технологических перемен. Что же до денежной стороны, то Гейтс рассказывал: «Помню, однажды вечером я вернулся домой и сказал жене Мелинде, что собираюсь купить тетрадь. Ей показалось, я говорю о какой-то мелочи. Нет, сказал я, это особенная тетрадь»[798]. Такое нарочитое преуменьшение в моде у некоторых богатейших людей современности. Признак того, что вы реально чего-то добились, — это когда вам больше не нужно сильно напрягаться. А чтобы этого достичь, требуются определенные усилия.