«Доступ…»

— Позвоните туда. Выясните, что было в том пакете, кто послал его и куда. Сейчас же.

10.32

Такси остановилось перед музеем «Метрополитен» на Пятой авеню. Громадное здание было украшено к Рождеству, демонстрируя подобранное с безупречным вкусом убранство в викторианском стиле, столь характерном для Верхнего Ист-Сайда. Празднично, но без вульгарности.

Выходя из такси, Чарлз Веспасиан Хейл огляделся по сторонам. Шанс, что полиция следит за ним, хотя и микроскопический, но все же существовал. Однако было крайне маловероятно, что они продолжают держать его под наблюдением. Тем не менее Хейл неторопливо и очень тщательно осматривал улицу вокруг: не проявляет ли к нему кто-то хоть какое-то внимание? И не заметил ничего такого, что могло бы его встревожить.

Он наклонился к открытому окошку такси и расплатился с водителем, подав деньги рукой в перчатке. Затем, перебросив через плечо черную холщовую сумку, взбежал по ступенькам в обширный вестибюль, напоминающий притвор огромного храма, оглашаемый звуком множества голосов, в основном молодых. Музей буквально кишел школьниками. Повсюду вечнозеленые растения, золото, украшения и тюль. Сквозь гул голосов прорывалась мелодия клавесина, эхом оглашая высокий музейный грот, — инвенции Баха.

Хейл сдал черную сумку в гардероб, но пальто и шляпу снимать не стал. Гардеробщик открыл сумку, посмотрел внутрь, увидел четыре книги по искусству, снова закрыл ее и пожелал Хейлу приятного времяпрепровождения. Хейл заплатил за билет. Улыбнувшись с легким поклоном охранникам у входа в основную часть музея, он проследовал внутрь.

— Дельфийский механизм… — Райм беседовал с директором музея «Метрополитен», — он все еще выставлен?

— Да, детектив, — с неуверенностью в голосе ответил директор. — Он здесь у нас уже две недели. Как часть выставочного турне по ряду городов…

— Прекрасно, прекрасно. Он хорошо охраняется?

— Да, конечно. Я…

— Существует вероятность того, что его попытаются украсть.

— Украсть? Вы уверены? Этот объект не имеет аналогов. Он абсолютно уникален. Похититель все равно никогда никому не сможет его показать и тем более продать.

— Он и не собирается его продавать, — ответил Райм. — Я полагаю, он хочет его похитить для себя.

Далее криминалист пояснил. Посылка, украденная из службы доставки в здании на 32-й улице, была от богатого мецената и предназначалась для музея «Метрополитен». В ней находилась большая папка с рисунками антикварных предметов мебели, предлагавшихся для коллекции музея.

Музей «Метрополитен»? Райм задумался. Затем вспомнил каталоги, обнаруженные в церкви. Он спросил Винсента Рейнольдса и продавца часов Виктора Халлерштайна, говорил ли Дункан с ними о музее «Метрополитен». Как выяснилось, Часовщик проводил там довольно много времени и особый интерес проявлял к Дельфийскому механизму.

— Мы полагаем, он украл посылку, — сказал Райм директору. — Хочет что-то пронести в музей. Возможно, инструменты или программное обеспечение, чтобы вывести из строя охранные системы. Точно мы не знаем. Вы должны проявлять максимальную бдительность.

— Боже мой!.. Хорошо. И что нам теперь делать?

Райм бросил взгляд на Купера, тот кивнул, и криминалист продолжил:

— Мы только что переслали вам по электронной почте его фотографию. Не могли бы вы распечатать ее и раздать всем сотрудникам, охране и в гардероб? Возможно, они узнают его.

— Я сейчас же это сделаю. Не могли бы вы подождать у телефона?

— Конечно.

Через несколько минут снова раздался голос директора.

— Детектив Райм? — Голос его срывался. — Он здесь! Он сдавал сумку минут десять назад. Работник гардероба узнал его.

— Сумка все еще в гардеробе?

— Да. Он не уходил.

Райм кивнул Селлитто. Тот поднял трубку, вызвал Боба Хауманна, подразделения которого были уже на пути к музею, и сообщил ему последние новости.

— Охранник у механизма вооружен? — спросил Райм.

— Нет. Вы думаете, у вора может быть оружие? У входа у нас нет металлодетекторов. И он мог свободно пронести пистолет.

— Вполне возможно. — Райм взглянул на Селлитто и приподнял бровь.

— Группе Хауманна войти незаметно? Переодетыми? — спросил детектив.

— Он сдал сумку… И он хорошо разбирается в часах. Кто-нибудь смотрел содержимое его сумки? — спросил он директора.

— Я узнаю. Минутку. — Мгновение спустя он вернулся. — Книги. Книги по искусству. Но сотрудник гардероба в них не заглядывал.

— Бомба, чтобы отвлечь внимание? — спросил Селлитто.

— Вполне возможно. Скорее всего просто какая-нибудь дымовая шашка, но среди посетителей все равно начнется паника. В любом случае возможны человеческие жертвы.

По рации раздался хриплый голос Хауманна:

— Наши группы у всех выходов из музея, основных и служебных.

Райм повернул голову к Дэнс:

— Вы уверены, что он намерен совершить убийство?

— Абсолютно уверена.

Райм размышлял над потрясающей способностью этого человека выстраивать замысловатые планы и затем с таким блеском воплощать их в жизнь. Был ли у него какой-то запасной зловещий вариант на случай, если он поймет, что его могут арестовать прямо в музее? Райм принял решение.

— Эвакуировать, — сказал он.

— Весь музей? — переспросил Селлитто.

— Думаю, да. Наш главный приоритет — человеческие жизни. Очистите гардеробные помещения, основной вестибюль, а затем выведите и всех остальных. Пусть люди Хауманна проверят выходящих. Обеспечьте всех его фотографией.

Директор музея услышал рекомендации Райма.

— Вы полагаете, это необходимо?

— Да. И немедленно.

— Знаете ли, у нас канун Рождества. Один из самых многолюдных дней в году в нашем музее.

— Тем более важно начать мероприятия по эвакуации как можно скорее, — ответил Райм.

— Хорошо, только я не представляю, каким образом механизм можно похитить, — заявил директор. — Он находится за защитным пуленепробиваемым стеклом в дюйм толщиной. И стенд с ним невозможно открыть до дня завершения выставки, то есть до следующего вторника.

— Что значит — невозможно открыть? — спросил Райм.

— Он находится в одном из наших специальных выставочных стендов.

— Почему же он не откроется до вторника?

— Потому что в нем имеется компьютеризированный замок с часовым механизмом, который через спутник связан с какими-то там часами в правительстве. Меня заверили, что никто не может его взломать. И в нем мы размещаем самые ценные экспонаты.