– Да-да, я поняла, опять произойдет то же, что и тогда в лесу. К счастью, Паук один, – сказала я. – Морган сможет сосредоточиться на том, чтобы просто держать его под контролем, не более. Все будет в порядке.

– Мое дело предупредить. – Аврора пожала плечами и снова отвернулась, утратив интерес к разговору.

– Это все равно паршивый план, – в своем репертуаре прокомментировал Коул. – Почему нам просто не использовать Джефферсона, чтобы подобраться к Пауку? Ведь когда он рядом, ваша связь не работает…

– Да, и магия тоже, – напомнила я. – Слишком рискованно.

– А лезть в пасть Пауку не рискованно?!

– Ты хочешь спасти детей или нет?

– Откуда ты знаешь, что они еще живы?

– Паук любит играть с добычей, а после похищения прошло меньше суток. Шанс есть, и я не хочу потерять его, устроив бойню. Как не раз доказывала моя жизнь, быть хитрой лучше, чем сильной, – прошептала я и серьезно посмотрела на Диего.

Тот явно пребывал в замешательстве и не знал, что ему делать, поэтому я подсказала: шагнула вперед и протянула палец с надетым кольцом. Он колебался всего секунду, и волосы его напоминали волны Тихого океана, накатывающие на берег: сапфировая синева собралась у корней, расходясь лазурными прожилками по локонам, а к кончикам волосы практически выцветали до белого.

Вздохнув, Диего послушно взял мою руку в свою и, царапая перстнями ладонь, погладил подушечкой пальца розовую жемчужину в кольце.

– Fieri fortior, – зашептал он, прикрыв глаза. – Esse illustrius…

– А если ляпнешь случайно что-то не то и проговоришься? – нахмурился Сэм, подтянувшись с дивана к нам, чтобы посмотреть на таинство магии поближе. Ритуалы всегда завораживали его, отражаясь проблесками изумления и восхищения в болотных глазах.

– Одри? Проговорится? – насмешливо переспросил Коул, и это была его лучшая похвала. – Да она даже Дьявола заболтает!

Я бы поблагодарила его за это, но мне пришлось стиснуть зубы: металл кольца раскалился, оставляя ожог. Благо длилось это пару секунд – всего лишь вспышка, и то, что должно было произойти, произошло.

«Паутина окрепла».

– Все, – сообщил Диего, отпуская мою руку. – Теперь Паук услышит тебя. Нужно только позвать.

Я уже и так знала это. Точнее, чувствовала – эту мерзость, эту гниль, кислый запах которой повис вокруг меня ореолом.

– Ждите здесь, – сказала я, остановив жестом и Коула, подорвавшегося следом, и Тюльпану, цокнувшую каблуками в знак недовольства.

Я точно знала, что делаю. Я точно знала, что покончу с этим.

Стук. Стук. Стук.

– Снова ремонтируешь что-то, Гидеон? – спросила я с напускным весельем в голосе, бодро взбираясь мимо него по лестнице.

Он сидел в коридоре, сгорбившись над ножками покосившейся тумбы, и упорно работал молотком, даже не обратив на меня внимания. Мы не могли оставить его на ферме одного без присмотра, поэтому приняли решение временно перевезти в Шамплейн и поселить в одной из гостевых комнат. Несмотря на то что Гидеон на все реагировал одинаково (то есть никак), я кожей чувствовала, что переезд пришелся ему не по вкусу. Благо в таком огромном особняке всегда было чем заняться: стоит починить одно, как ломается другое.

Радуясь, что хоть кто-то из нас занимается любимым делом, я оставила Гидеона наедине с молотком и поднялась наверх.

Мне не хотелось осквернять нашу с Коулом спальню, но это было самое подходящее место – тихое, в конце этажа, и освещенное еще накануне Йоля белладонной и морской солью. Круг, вырезанный на деревянном паркете, обещал мне защиту – и пускай сейчас физически мне ничего не угрожало, было бы глупо пренебрегать правилами осторожности. Я задернула шторы, чтобы спальня погрузилась во мрак, передвинула зеркало и заняла место напротив него – в центре круга. Теперь я прекрасно видела свое отражение – расплетенные волосы, мятая мужская рубашка, джинсы в заплатках, которые я откопала на ферме, и серые глаза, полные решимости. Но вот-вот вместо меня появится кое-кто другой…

Привычное «Fehu» зажгло свечные пеньки с закопченными фитилями, и огонь раскрасил тенями стены. Я же, не сводя с зеркала глаз, повторила, крепко сжав правый кулак – так, чтобы розовая жемчужина впилась в кожу:

– Анхель Де’Траст. Тимоти Флетчер. Анхель Де’Траст… Тимоти Флетчер… Анхель Де’Траст… Я знаю, что ты здесь.

– Откуда ты можешь это знать, маленькая ведьма?

Ответ пришел быстро. По ту сторону стекла что-то заскреблось, и мороз пробрал меня до костей. За окном стоял день, но в зеркале скопилась ночь: она, матовая и безукоризненно черная, прожевала мое отражение и выплюнула вместо него безобразное, уродливое существо. Серая кожа с сеточкой трещин, похожая на старческую, туго обтягивала все пять безглазых голов Паука. Рты, казалось, стали шире, а зубы, выглядывающие из них, острее – каждый размером с гвоздь. Тело тоже увеличилось: темнота за зеркалом не позволяла мне рассмотреть его целиком, но было достаточно и маленьких лиц, выпирающих из грудины. Будто проглоченные венецианские маски – все туловище демона было сплетено из съеденных детей. Они двигались внутри, беззвучно кричали, пытались вырваться… Сколько же он убил за это время?! Насколько сильнее стал?

Шеи, переплетенные, извивались, а с высунутых языков тянулись ниточки слюны. Одна голова выгнулась вперед и принюхалась, проходясь плоскими носовыми отверстиями по поверхности зеркала, разделяющего нас.

– Почему ты говоришь с нами? – протянуло существо пустым голосом. – Как?

Я молча подняла руку, демонстрируя ему кольцо, и Паук тоже поднял свою когтистую лапу, повторяя за мной. На тыльной стороне его непропорционально длинной треугольной ладони шелушились чешуйки чего-то красного. Запекшаяся кровь?.. Основания обсидиановых когтей, растущих из длинных костлявых пальцев, тоже были перепачканы. Паук поиграл четырьмя лезвиями, и я удовлетворенно отметила, что пятое у него так и не выросло обратно, отрезанное вместе с пальцем тем кольцом, что связало нас.

– Любопытно, – протянул Паук, и пускай у него не было глаз, но я знала, что он изучает меня. От этого чувства хотелось спрятаться под кроватью. – Чего ты хочешь? Посмотреть, как мы едим сладких детишек? Совсем свеженькие… Ням-ням!

Челюсть у меня свело от злости, но в груди затеплилась надежда. «Свеженькие»?.. Значит, новых жертв он все же не убил?

Я открыла рот, и голос в голове учтиво напомнил:

«Полуправда – это не ложь, но и не правда тоже. Осторожно».

– Если захочешь, чтобы я смотрела, то придется смотреть, – сказала я. – Ведь царица ведьм умерла.

Казалось, даже зеркало задребезжало, грозя расколоться, когда Паук прильнул к нему с той стороны, будто надеясь прорваться в комнату. Я невольно отползла назад, но на всякий случай осталась в круге.