– С Терри чужак прокололся, – заметил Алек. – Он не знал, что Терри поедет на конференцию в Кэп-Сити. У всех остальных, кого он назначал козлами отпущения, алиби было дырявым, как решето. Взять того же Хита Холмса.

– Тогда получается неувязка, – сказал Ральф.

Алек вопросительно приподнял брови.

– Если чужак получил доступ к… я не знаю, как это назвать. К воспоминаниям Терри. Но не только воспоминаниям, а еще вроде как…

– Вроде как к топографической карте его сознания, – тихо подсказала Холли.

– Ладно, пусть будет карта, – согласился Ральф. – Я допускаю, что он мог бы и не заметить какие-то мелочи, как люди, владеющие скорочтением, пропускают детали, но конференция в Кэп-Сити – это явно не мелочь. Наверняка для Терри это было большое событие.

– Тогда почему этот Куко все равно… – начал было Алек, но Холли его перебила:

– Может, у него просто не было выбора. – Она взяла в руки фонарик, рассеянно включила его и направила на стену, где ультрафиолетовые лучи высветили призрачный отпечаток ладони кого-то из прежних постояльцев. По мнению Ральфа, зрелище было не из приятных. – Может, он был слишком голоден и не мог ждать до лучших времен.

– Или он был уверен, что ему все сойдет с рук, – сказал Ральф. – Так бывает со многими серийными убийцами. В какой-то момент, уверившись в собственной безнаказанности, они теряют всяческую осторожность, обычно как раз перед тем, как их ловят. Банди, Спек, Гейси… Они все считали, что уж для них-то закон не писан. Что они выше других людей, чуть ли не равны богам, и потому им все позволено. А этот чужак… он не слишком-то рисковал. Подумайте сами. Мы собирались предъявить Терри Мейтленду обвинение в убийстве Фрэнка Питерсона и предать его суду, несмотря на многочисленные неувязки, возникшие в деле. У него было железное алиби, но мы не сомневались, что это липа.

И мне до сих пор хочется в это верить. Потому что иначе мой мир – все мое понимание мира – перевернется с ног на голову.

Его лихорадило и немного подташнивало. Здравомыслящему человеку, живущему в двадцать первом веке, невозможно поверить в существование сверхъестественных монстров-оборотней. Если ты веришь в этого чужака Холли Гибни, если веришь в ее Эль Куко, значит, можно поверить во что угодно. Нет конца у Вселенной.

– Он уже не настолько самоуверен, – тихо произнесла Холли. – Раньше после убийства он несколько месяцев оставался на одном месте. Ждал, когда завершится преображение. И только потом перебирался куда-то еще. Я так думаю исходя из того, что успела прочесть и что узнала в Огайо. Но в этот раз все пошло не по плану, и обычная схема разладилась. Ему пришлось срочно бежать из Флинт-Сити, когда тот парнишка нашел одежду в амбаре и раскрыл его логово. Чужак знал, что полиция явится очень скоро. Видимо, он перебрался в Техас, чтобы быть ближе к Клоду Болтону. И нашел идеальное убежище.

– Мэрисвиллский провал, – сказал Алек.

Холли кивнула.

– Но он не знает, что мы знаем. И это дает нам преимущество. Да, Клод знает, что тела его дяди и братьев остались где-то в пещерах. Но он не знает, что чужак залегает в спячку либо среди мертвецов, либо где-то поблизости, и предпочтительно, чтобы в числе этих мертвых были кровные родственники человека, в которого он собирается преобразиться. Или человека, чей облик уже был использован. Именно так все и происходит, я уверена.

Потому что тебе этого хочется, подумал Ральф. И все же, как он ни старался, ему не удавалось найти в ее логике ни единого изъяна. Разумеется, при условии, что ты готов согласиться с основным постулатом о сверхъестественном существе, которое неукоснительно соблюдает определенные правила, либо в силу традиции, либо подчиняясь некоему неизвестному императиву, которого им никогда не постичь.

– А вы уверены, что Люба ему ничего не расскажет? – спросил Алек.

– Я думаю, не расскажет, – ответил Ральф. – Будет молчать для его же блага.

Хоуи взял фонарик и посветил на дребезжащий кондиционер, обнаружив целую россыпь призрачных отпечатков пальцев. Выключил фонарик и сказал:

– А вдруг у него есть помощник? У графа Дракулы был Ренфилд. У доктора Франкенштейна – слуга-горбун Игорь…

Холли сказала:

– Это распространенное заблуждение. В оригинальном фильме «Франкенштейн» помощника доктора звали Фрицем, его играл Дуайт Фрай. Уже потом Бела Лугоши…

– Признаю свою ошибку, – перебил Хоуи, – но вопрос остается: а вдруг у этого чужака есть помощник? Кто-то, кого он оставил за нами следить? В этом есть смысл, вам не кажется? Даже если чужак не знает, что мы знаем о Мэрисвиллском провале, мы сейчас слишком близко, и это должно его насторожить.

– Я понимаю твои опасения, Хоуи, – сказал Алек, – но серийные убийцы обычно действуют в одиночку, и дольше всех на свободе гуляют те, кто постоянно переезжает с места на место. Бывают исключения, но наш приятель к ним вряд ли относится. Он приехал во Флинт-Сити из Дейтона. Если пойти по обратному следу из Огайо, возможно, мы обнаружим убитых детей в Тампе, штат Флорида, или в Портленде, штат Мэн. Есть одна африканская поговорка: всех быстрее ходит тот, кто идет в одиночку. И вообще, если подумать, кто взялся бы за такую работу?

– Какой-нибудь псих, – предположил Хоуи.

– И где он его нашел? – спросил Ральф. – Зашел в ближайшую психушку и подобрал подходящего?

– Ладно, – сказал Хоуи. – Будем считать, что он сам по себе. Прячется в Мэрисвиллском провале и ждет, когда мы придем и начнем его истреблять. Кстати, а как его истребить? Вытащить на солнечный свет и вонзить кол ему в сердце?

– В романе Стокера, – ответила Холли, – Дракуле отрезали голову и набили ему рот чесноком.

Хоуи швырнул фонарик на кровать и вскинул руки.

– Ну, нормально. Завтра заедем в ближайший супермаркет и купим чеснока. И топорик для мяса, раз уж мы не подумали взять пилу в «Хоум депо».

Ральф сказал:

– Мне кажется, хватит и пули в голову.

Все задумчиво умолкли, а потом Хоуи объявил, что идет спать.

– Но сначала хотелось бы определиться с планами на завтра.

Ральф думал, что отвечать будет Холли, но она выжидающе посмотрела на Ральфа. Его поразили и тронули темные круги у нее под глазами и морщинки в уголках губ. Морщинки, которых не было утром. Ральф тоже устал – очевидно, они все устали, – но Холли Гибни была совершенно измучена и держалась только на нервах. Ральф подумал, что для нее, человека стеснительного и замкнутого, все это так же приятно, как ходить босиком по колючкам. Или по битому стеклу.

– Спим до девяти, – сказал Ральф. – Нам всем нужно как следует выспаться. Потом собираемся, освобождаем номера и едем к Болтонам за Юном. А оттуда – прямиком в Мэрисвиллский провал.

– Не в ту сторону, – возразил Алек. – Нам нужно чтобы Клод был уверен, что мы улетаем домой. Он наверняка удивится, почему мы не едем в Плейнвилл.