Сам Молотов хотел бы не ружье, а машину. Да, бензина не хватало, почти все отправлялось на фронт. Но второй человек в Советском Союзе после Сталина вполне мог бы воспользоваться автомобилем. Однако ящеры гораздо охотнее стреляли в механические средства передвижения, чем в запряженные лошадьми повозки. Молотов не хотел рисковать.

Когда возница свернул на проселочную дорогу, Молотову показалось, что они заблудились. Они подъезжали к небольшой ферме — типичному колхозу. Вокруг суетились цыплята, в грязи барахтались свиньи. В полях одинокие фигуры крестьян медленно тащились за лошадьми. Настало время пахоты. Вдоль улицы теснились ряды низких домов колхозников и сараи для скотины.

Затем один из крестьян, в сапогах, мешковатых штанах и ватнике, открыл дверь сарая и вошел внутрь. Однако прежде чем он закрыл за собой дверь, Молотов успел заметить, что помещение ярко освещено электрическим светом. Даже до вторжения немцев и ящеров далеко не в каждом колхозе имелось электричество. А теперь в такое и вовсе верилось с трудом.

На лице комиссара неожиданно появилась широкая улыбка.

— Прекрасная маскировка, — с удовлетворением заметил он. — Тот, кто это придумал, заслуживает награды.

— Товарищ комиссар, мне сказали, что люди, отвечающие за реализацию проекта, получили повышение по службе, — заявил возница.

Он выглядел как крестьянин — точнее, самый настоящий пьяница — но говорил, как образованный человек.

«Опять маскировка», — подумал Молотов.

Он прекрасно понимал, что пьющему крестьянину никогда в жизни не поручили бы доставить его в одно из самых важных мест Советского Союза, но свою роль возница играл превосходно.

Молотов показал на сарай.

— Исследования проводятся здесь?

— Мне известно, что я должен вас сюда доставить. — Я не имею ни малейшего представления о том, что они тут делают — и не хочу ничего знать.

Он натянул вожжи, и лошадь послушно остановилась. Молотов, который не отличался могучим телосложением (хотя и превосходил ростом Сталина), неловко слез с повозки. Когда он зашагал по тропинке к сараю, водитель вытащил из кармана фляжку и сделал несколько больших глотков. Возможно, он и был пьяницей.

Дверь сарая выглядела, как самая обычная дверь. Впрочем, дальше внешнего вида маскировка не шла: из сарая пахло совсем не так, как должно пахнуть на крестьянском подворье. Молотов решил, что это не имеет значения: если ящеры окажутся настолько близко, что смогут что-нибудь унюхать, значит, Советскому Союзу пришел конец.

Он открыл дверь и постарался тут же ее захлопнуть, совсем как вошедший перед ним крестьянин. Внутри царила безупречная чистота. Даже одежда «крестьянина», при ближайшем рассмотрении, оказалось идеально чистой.

Он повернулся к Молотову.

— Товарищ комиссар, я рад вас приветствовать в нашей лаборатории, — сказал он, протягивая руку. Перед Молотовым стоял широкоплечий бородатый человек лет сорока с умными глазами на усталом лице. — Меня зовут Игорь Иванович Курчатов, я директор проекта по производству взрывного металла. — Он отвел рукой прядь упавших на лоб волос (как у Гитлера, — почему-то подумал Молотов).

— У меня два вопроса, Игорь Иванович, — заявил Молотов. — Во-первых, как скоро будет готова бомба из взрывного металла ящеров? Во-вторых, когда вы сможете начать производить свой собственный взрывной металл?

Глаза Курчатова слегка округлились.

— А вы сразу берете быка за рога.

— Зачем тратить время на формальности, которые являются буржуазным пережитком, — ответил Молотов. — Вы ответите на мои вопросы, а я сделаю доклад товарищу Сталину.

Сталин, конечно, регулярно получал отчеты о ходе работ. Сюда также приезжал Берия, чтобы лично проверить, как продвигаются исследования. Однако Молотов занимал пост заместителя Сталина в Государственном Комитете Обороны. Прежде чем ответить, Курчатов облизнул губы; он прекрасно знал, кто такой Вячеслав Молотов.

— Мы значительно продвинулись в создании бомбы. И собираемся в ближайшее время начать изготовление ее компонентов.

— Хорошая новость. — Кивнул Молотов.

— Да, товарищ комиссар, — продолжал Курчатов. — Поскольку мы располагали достаточным количеством взрывного металла, нам оставалось лишь решить инженерную задачу о сближении двух масс металла, каждая из которых, сама по себе, не может взорваться, а вместе они превышают, так называемую «критическую» массу, необходимую для взрыва.

— Ясно, — ответил Молотов, хотя, на самом деле, ничего не понял. Если что-то может взорваться — так ему представлялось — то какая разница, много вещества, или мало. Однако советские физики и другие ученые настаивали на том, что диковинный металл ведет себя особенным образом. И если Советский Союз получит обещанную бомбу — что ж, значит, они не ошиблись. — Каким образом вы решили сблизить две части?

— Мы полагаем, что проще всего придать одной части форму цилиндра, а внутри проделать отверстие, в которое будет идеально входить второй цилиндр меньшего диаметра. Специальное взрывное устройство заставит их совместиться. Мы постарались предпринять максимальные меры безопасности.

— Вы очень правильно поступили, товарищ Курчатов, — заявил Молотов.

И хотя его голос оставался ледяным, ему понравилось устройство, описанное физиком. Его отличала русская простота — забить один цилиндр в другой и — бум! Молотов прекрасно знал, что у его народа возникают серьезные проблемы, когда он сталкивается с необходимостью привести в исполнение какой-нибудь сложный план — в отличие, к примеру, от немцев. Русские всегда старались возместить отсутствие хитрости грубой силой. Именно таким способом им удалось удержать немцев под Москвой и Ленинградом. Теперь пришла пора нанести могучий удар по ящерам, еще более страшным захватчикам.

Могучий удар…

— После того, как вы используете запасы взрывного металла на создание бомбы, его больше не останется, верно? — спросил Молотов.

— Да, товарищ комиссар, — ответил Курчатов и вновь облизнул губы.

Молотов нахмурился. Он боялся, что так и будет. Ученые имели обыкновение обещать Сталину луну с неба — вне зависимости от того, могли они ее достать, или нет.

«Может быть, лошадь научится петь», — подумал он, вспомнив старую историю, которую прочитал еще в студенческие годы.

Он покачал головой, сейчас необходимо сосредоточиться на насущных проблемах.

Молотов понимал, что ученые стоят перед трудной дилеммой. Если они скажут Сталину, что не могут сделать то, что он просит, их отправят в лагерь… или пустят пулю в затылок. Впрочем, если они не исполнят своих обещаний, их тоже ждет бесславный конец.

Советский Союз отчаянно нуждался в бесперебойном производстве взрывного металла. В этом Молотов полностью соглашался со Сталиным. (Он попытался вспомнить, когда в последний раз разошелся с Генеральным секретарем Коммунистической партии во мнениях, и не смог — очень много лет назад!).