– Да! – вспомнил я. – Говори, слушаю!

В дверях я попал в поток вьетнамцев. Узкие глаза, мяукающий гомон, пестрые майки, сумки, соломенные шляпки окружили меня со всех сторон.

– …выполнено… докладываю по ситуации… автомобиля… не определил… – доносились из трубки обрывки фраз.

– Подожди! – крикнул я, поворачиваясь к жизнерадостному потоку боком. – Ничего не слышу! Перезвони через минуту!

Я сунул телефон в футляр и осторожно, словно через строй детей, пробрался на улицу. Едва я успел сесть в машину и мысленно послать угрозы в адрес Буратино, который так ловко обвел меня вокруг пальца, как телефон опять запищал.

– Докладываю по существу обстановки, – сказал Лом. Судя по голосу, он успешно разобрался с бутылкой виски. – Вашим другом… точнее, его безвременной кончиной, интересовались две особы. Докладываю по порядку. Первым был парень, кудрявый такой, в черной футболке и джинсах. С сумкой, квадратная кожаная сумка. Пытливый такой, прямо за горло брал…

– Какой? – не понял я.

– Ну-у, как сказать… В общем, все очень подробно расспрашивал. Когда это случилось, кто его из воды вытаскивал, что там вместо головы осталось… И все записывал в блокнот.

– Он на машине был?

– Да! Номер я пометил, а вот марку не установил. Старая машина, импортного производства. Бампер помят, одной фары нет.

– Диктуй номер!

– Первая буква – Шэ! Шурик! Потом: восемьдесят шесть – девяносто четыре. Кэ Рэ. Крепленое Розовое. Записали?

– О чем он еще спрашивал?

– Больше ни о чем. Сел и уехал.

– Кто второй?

Я слышал, как спасатель тяжело дышит, тискает в руках трубку, и она трещит, фонит.

– Вторая была баба.

– Кто?! Девушка или старушка? – нетерпеливо уточнил я.

– Девушка.

– Ну?

– Тоже интересовалась, – как-то нехотя ответил Лом.

– Дальше!

– Ну и все.

Мне стало душно, и я открыл дверь нараспашку.

– Послушай, почему я из тебя каждое слово клещами вытаскиваю? – крикнул я. – Подробно: как выглядела, о чем спрашивала?

– Молодая, – ответил Лом. Затем в трубке что-то зашуршало. – В черных очках.

– Блондинка? Брюнетка? – орал я на всю автостоянку. Брюнетки и блондинки оглядывались.

– Да хрен ее знает. Такая… обычная. Вообще-то она в платке была.

– Слушай, ты что-то темнишь! – начал выходить я из себя. – Не вынуждай меня говорить тебе грубости!

– Да не темню я! – вяло попытался оправдаться Лом. – Она все больше про вас спрашивала.

– Про меня? – не поверил я своим ушам. – А что она спрашивала?

– Ну-у… Чего вы тут делали и о чем меня спрашивали, – невнятно и быстро ответил спасатель, словно откусывая от каждого слова кусочек.

– Фу-ты ну-ты! – пробормотал я. – Этого еще не хватало… Послушай, я же чувствую: ты не хочешь мне всего говорить. Она тебе заплатила?.. Ты почему молчишь? Заплатила, да?

– Ну-у… вроде того.

– Сколько?

Я чувствовал, как извивается за своим обшарпанным столом спасатель.

– Да как сказать…

– Я заплачу тебе вдвое больше, чем она, только ты на меня работай. Договорились?

– Какой базар! – с радостью пошел на мировую Лом.

– Ну? Я слушаю!

Собственно, ничего нового он мне не сказал, можно было и не обещать повышения жалованья. Суть объяснений спасателя сводилась к следующему. Вслед за кучерявым парнем, словно по записи, на спасательную станцию поднялась девушка лет двадцати трех, невысокого роста, худощавого телосложения, в темных очках и повязанная поверх прически платком. Одета она была в сарафан, который позволил спасателю хорошо рассмотреть ее ножки. Девушка вела себя настороженно и время от времени кидала в окно быстрые взгляды, словно опасалась, что ее могут здесь увидеть.

Она назвала себя сотрудником уголовного розыска, не предъявив никаких документов, затем заплатила спасателю, как он утверждал, всего пять гривен и попросила подробно пересказать наш со спасателем разговор. Что самое интересное, она, демонстрируя свою осведомленность, назвала ему мои ФИО и домашний телефонный номер.

Спасатель, конечно, понял, что эта девушка такой же сотрудник уголовного розыска, как он – убежденный трезвенник, но виду не подал и передал суть нашего с ним разговора «тремя словами», как заверил меня.

«Кто она такая? – думал я, пока спасатель оправдывался. – Почему интересуется мной? Автор анонимного письма? Но если она обеспокоена несчастьем, которое случилось с Нефедовым, и ей известны мои домашний телефон и адрес, то проще и надежнее было бы встретиться со мной и обо всем расспросить напрямую.

Может быть, это была та девушка, которую я подвез сегодня ночью?» – предположил я самую невероятную версию, даже не пытаясь найти для нее мотивировку.

– Какого она была роста? – спросил я. – Как я?

– Нет, куда там! – уверенно возразил спасатель. – Намного пониже. Намного.

– А ноги ее хорошо рассмотрел?

– Что? Ноги?.. Хе-хе! Ноги в порядке. Хорошие ноги.

– Я не о том. Царапины или ссадины на коленке не заметил?

– Что вы! – голосом тонкого ценителя женских ножек ответил спасатель. – Полнейший идеал! Как у фотомодели!

Ночная попутчица тоже отпадала. Я был заинтригован. Все остальные предположения можно было смело брать с потолка. Например, за мной следит убийца Нефедова, выясняя, начал ли я расследование и в какой области копаю. Если допустить, что это так, подумал я, почесывая кончиком телефонной антенны затылок, то убийца, бесспорно, глупа и неостроумна. Так откровенно засветиться у спасателя!

Я отключил аппарат, не дослушав пафосных обещаний и заверений в вечной преданности, и взялся за ключ зажигания. Какой-то час назад я болтался в вакууме и вокруг меня не было ни единой точки опоры. Теперь же наступило настоящее половодье вопросов и загадок, и все они ломились ко мне в сознание, как больные в кабинет бескорыстного целителя, отталкивая друг друга, наступая на пятки и работая локтями.

«Спокойно, господа! – мысленно сказал я им, слегка приоткрыв виртуальную дверь. – Прошу соблюдать порядок и очередность. Жизнерадостный социолог с анкетами по кличке Буратино заходит первым!»

Как и следовало ожидать, жизнерадостного Буратино у входа в турагентство я не нашел. Некоторое время я стоял у большого тонированного окна, глядя то на свое отражение, то на полированные туфли, и мысленно считал длинные гудки в телефонной трубке. Ваня Анисимов, капитан из экзаменационной комиссии ГАИ, как-то помог мне сделать дубликат водительских прав, которые год назад сгорели вместе с моей машиной. А я ему помог обустроить компьютерный класс. С тех пор мы дружили.