милицейской форме появляться в типографии не стоит, поэтому сначала они заехали к нему домой, «Волга» остановилась у крайнего подъезда пятиэтажного серого здания на углу улиц Дзержинского и Советской.

Искаков извинился, что не может сейчас пригласить Валентину к себе: он живет вдвоем с сыном, а сын радиолюбитель и как раз собирает новый транзисторный приемник — Искаков не уверен, что квартира имеет надлежащий вид.

Валентина рассмеялась.

— Не переживайте, полковник. Извиняю — и подожду здесь.

— Знаете, о чем я сейчас подумал, Валентина Дмитриевна?

— Нет.

— Вы настоящий джигит, Валентина Дмитриевна.

— У меня отличная память и я настоящий джигит — так недолго и зазнаться!

Полковник ушел, а она опустила стекло и высунула голову из кабины. Она поймала себя на том, что продолжает тихонько смеяться, и забеспокоилась, что водитель заметит. У подъезда росла молоденькая березка, Валентина сделала вид, что загляделась на нее, ветра совсем не было, и глянцевые листочки на деревце не шевелились. Валентина подумала, что вот опять она не нашла верного ключа в разговоре с полковником, но огорчаться ей не хотелось, наоборот, хотелось подурачиться, побузить. На дальнем балконе на третьем этаже увидела она — блеснул ослепительный голубой лучик: это мальчонка в тюбетейке, разложив на перилах локти, наводил на нее карманное зеркальце. Она подождала, когда теплый зайчик коснулся ее щек, и скорчила смешную рожицу. Мальчик засмеялся, а зайчик соскочил на землю, прижался к колесам «Волги».

Из подъезда вышли двое ребят, по виду десятиклассники. Один — широкоплечий, с мускулистыми руками и с ежиком черных волос на круглой голове, второй белобрысенький, в очках в золотистой оправе. Нетерпеливо отбросив косую челку, белобрысенький достал из брюк блокнот и начал что-то быстро рисовать в нем, потом протянул товарищу. «Ежик» — так Валентина назвала про себя первого из ребят — заглянул в блокнот, мотнул круглой головой и тотчас зажмурился — в глаз ему попал солнечный зайчик. Он поднял голову, но мальчонка на балконе уже успел нагнуться, над перилами торчала только его пестрая тюбетейка. Валентина прыснула.

«Ежик» и белобрысенький как по команде оглянулись на нее и поспешно завернули за угол.

— Полковника нашего сынишка, — пояснил водитель «Волги». — Кавалер уже.

— Какой же из них? — с любопытством спросила Валентина, хотя сразу же подумала о «Ежике». Но молодым Искаковым оказался белобрысенький.

— Совсем не похож на отца, — Валентина пожалела, что не разглядела как следует сына полковника.

— Да, на внешность он в мать-покойницу, беленькая она была. — Водитель снял форменную фуражку и вытер ладонью загорелый, в глубоких морщинах лоб. — Голова у парня что надо, головой он в полковника… Ка-ва-лер!

Валентина подумала, что когда она родилась, полковнику было столько лет, сколько его сыну сейчас… Он был уже «кавалером». (Подумала легко, больше по инерции, она не восприняла сына Искакова «уже кавалером» — он был умненький, серьезный, но мальчик).

В подъезде появился Искаков в белой тенниске и легких светлых брюках.

— У-ух! — удивилась Валентина.

— Что «у-ух»? — спросил улыбаясь полковник, влезая в машину.

— Вот вы, оказывается, какой молодой!

— А что, считаете, если седой, — так уж в тираж?

— Теперь не считаю.

— Значит, раньше считали? — полковник засмеялся. — Стрела ваших слов сразила птицу моей самоуверенности! Поехали, Клименко.

— Мы видели сейчас вашего сына, — сказала Валентина.

— А-а!.. Подал документы в радиотехнический. Ему бы сейчас к экзаменам готовиться, а он целый день возится с приемником, еле выгнал на улицу подышать…

«Полковник снял форму и совсем переменился», — подумала Валентина. Может быть, дело в том, что форма все же напоминает окружающим, что человек в ней при исполнении обязанностей?.. (Валентина не знала, что у полковника сегодня просто перестала, наконец болеть печень и чувствовал он себя поэтому молодым и счастливым).

На Тимирязевской Искаков остановил «Волгу» и предложил пройти к типографии пешком. Валентина и полковник свернули в ближайший переулок и вышли к центральным воротам Зеленого рынка.

— Фальшивые деньги, переданные нам Госбанком, были обнаружены в выручке вот этого гастронома, — полковник показал на зеркальные витрины трехэтажного продовольственного магазина рядом со входом на рынок. — И еще в кассах универмага «Колос». Механика, надо полагать, была такая: фальшивомонетчики расплачивались своими деньгами на рынке, покупали что-то у колхозников, а те, ничего не подозревая, отправлялись в магазин за покупками.

Полковник и Валентина пересекли улицу и вошли в новое многоэтажное здание Дома печати: здесь помещались редакции почти всех местных газет и журналов, здесь же находилась и 2-я типография.

Полковник на секунду задержался в вестибюле у доски-указателя и направился к лестнице.

— Сейчас мы узнаем, закаленное ли у вас сердчишко, — сказал он и стал легко подниматься, шагая через несколько ступенек сразу. Уже на третьем этаже Валентина задохнулась и отстала.

— А-а! — полковник засмеялся. — Что вы не сказали сразу? Пойдемте тише.

Типография была на пятом этаже. Стрелки, прибитые к стенке, указывали: «Цех цинкографии», «Наборный цех». Они прошли к наборном цеху. Полковник толкнул дверь и пропустил вперед Валентину.

Цех помещался в трех просторных, следующих друг за другом светлых залах. Вдоль стен в два ряда стояли наборные машины, похожие на поставленные на дыбы гигантские пишущие машинки (сравнение Искакова), за клавиатурой каждой из них сидела женщина, что-то быстро печатала, внимательно вглядываясь в листы бумаги, прикрепленные к машине.

В конце третьего зала была дверь с белой глянцевой картонкой: «Начальник цеха тов. Сиро́та И. И.» Валентина и полковник вошли в эту дверь.

В маленькой комнате с темно-зелеными масляными панелями за старым письменным столом сидел плотный человек с густой, но не длинной черной бородой, аккуратно подстриженной. Когда Валентина и Искаков вошли, он просматривал какие-то бумаги.

— Можно? Если не ошибаюсь, товарищ Сирота? — спросил полковник.

— Он самый.

Полковник представил Валентину и назвал себя:

— Искаков.

— Садитесь, — начальник цеха показал на стулья у окна. — Чем могу?..

Полковник протянул ему свое удостоверение. Сирота внимательно прочитал — на лице его отразилось недоумение, но потом будто что-то понял, невесело усмехнулся.

— Полковник МВД… Зачем же вы пожаловали в нашу контору? — он спрашивал, но удивленная Валентина была почти уверена: Сирота знает, зачем «пожаловал в контору» полковник.

— У вас работает наладчиком Ушаков Павел Васильевич…

Начальник цеха кивнул головой.

— Я так и подумал.

Валентина вся подобралась.

— Почему вы подумали? — спросил полковник.

— Потому что милиции у нас интересоваться больше некем.

— Что вы имеете в виду?

— То, что вы знаете… Не больше того, что парень отсидел в тюрьме пять лет… Или есть еще что-нибудь?..

«Вы знаете…» Валентина перевела взгляд на полковника: он, конечно, сделал вид, что знает (она тоже старалась «делать вид», но в душе была потрясена!).

— Что вы можете рассказать об Ушакове?

— Что вас интересует?

— Например, что он представляет