Естественно, декан сразу ознакомился с содержимым пакета, моментально вспомнил о всех заявках и докладных молодого ученого, и его захлестнула черная волна тупой злобы и зависти. «Выскочка! Молокосос! Ну, я тебе устрою командировку…» — и декан размашисто и торопливо написал на заявлении Ежи: «Отказать в связи с производственной необходимостью…»

Но сегодня утром, едва Полонски переступил порог своего кабинета, ожил экран интера. На замершего в недоумении декана холодно и пристально смотрел смуглый незнакомец. Его узкое, с жесткими чертами лицо напоминало ритуальную маску, а белоснежная шевелюра лишь дополняла образ древнего божка.

— Mister Polonsky, — ровным и властным голосом заговорил незнакомец, — you are exceed one’s authority.[13]

— Э-э… простите, с кем имею честь?.. — стушевался декан. Он всегда терялся, сталкиваясь с подобного типа людьми, за что ненавидел их и себя.

— Директор Службы космической безопасности ООН Джамар Шактибинду, — так же спокойно и ровно продолжил по-английски собеседник.

Полонски мгновенно вспотел и рухнул в кресло. С трудом нашарив в кармане платок, он принялся лихорадочно утираться им. Голова стала звонкой и пустой. Он никогда до этого не видел начальника самой грозной и могущественной, по убеждению многих, организации ООН, и уж никак не мог предположить, что такой человек станет вмешиваться в заурядный (по мнению декана) бюрократический процесс.

— Г-господин директор, я не понимаю… конечно, п-приношу свои… я даже не мог п-представить…

— Господин Полонски, я не собираюсь обсуждать с вами уровень значимости работы вашего сотрудника, но полагаю, что запрос ООН — достаточное основание для безотлагательного решения!

— Конечно, конечно… Я немедленно распоряжусь… в самые короткие сроки…

— Странно, что вы сами этого не поняли, занимая столь ответственный пост в одном из самых авторитетных вузов Европы. — Шактибинду приблизил лицо, так что почти весь экран заняли его темные глаза, пронизывающие собеседника насквозь своим внутренним огнем. Полонски невольно подался назад, упершись лопатками в спинку кресла. — Помните об ответственности, господин декан. Может быть, когда-нибудь и станете проректором.

Экран погас. Полонски несколько секунд бездумно пялился на него, затем встряхнулся, словно выйдя из-под гипноза, лицо его приобрело осмысленное выражение. В кресле снова сидел грозный декан престижного факультета. Полонски набрал код на панели видеофона и, едва на экране возникла курносая голубоглазая физиономия, строго произнес:

— Пан Костецки, зайдите ко мне немедленно!..

Перу, Лима, штаб-квартира Совета безопасности ООН

25 июля 2060 года, 22:20 по СМВ

Фрэнк Роулинг неспешно прохаживался по галерее, опоясывающей верхнюю часть здания. Здесь разместилась одна из семи штаб-квартир Совета безопасности. Весь комплекс со стороны выглядел как белая, кристаллическая скала, бликующая стеклянными гранями под тропическим солнцем. Собственно, почти все наружные стены постройки представляли собой фотохромные панели с внешним зеркальным слоем. И вся «друза» хорошо была видна как со стороны города, так и со стороны океана.

С галереи открывалась изумительная панорама на древнейший город континента, до сих пор сочетавший в своей архитектуре старинную основательность испанских casais[14]с современными «летящими» конструкциями. За пятьсот с лишним лет город из колониальной фактории превратился в красивейший и богатый мегаполис. Лима стала первой, где энергоснабжение полностью было отдано экологически безопасным гелиостанциям. Следом совершенно исчезли бензиновые авто. Ныне по улицам и переулкам почти бесшумно проносились электромобили самых удивительных форм и расцветок. Меднолицые потомки инков и кечуа вправе были гордиться своим «городом будущего», как давно уже называли Лиму иностранцы.

Роулинг завершил очередной круг по галерее, вернулся к входу в кабинет и бросил взгляд на таймер, мерцавший в полумраке помещения. «Однако это не похоже на Джамара, — отметил про себя председатель Совбеза. — Наверняка должна быть очень веская причина такой задержки. И кстати, почему он настоял на встрече здесь, а не в главном офисе?.. Что-то за этим кроется!..»

Будто подслушав его мысли, экран интера вспыхнул, явив нарочито строгую мордашку секретарши.

— Господин председатель, к вам директор Шактибинду.

— Пригласи… через минуту.

Роулинг метнулся к столу, быстро пробежал длинными пальцами по сенсорам настройки. На контрольной панели перемигнулись индикаторы — электронная защита активирована, видео и аудиозапись включена. В последние месяцы уровень взаимного недоверия между Советом безопасности и СКБ резко вырос, и совсем нелишним будет иметь запись конфиденциальной беседы двух самых влиятельных на сегодняшний день людей. Кто знает, где найдешь — где потеряешь!

Шактибинду вошел в кабинет ровно через минуту. Лицо, как всегда, хранило непроницаемое выражение, но в глазах сверкали насмешливые огоньки. Роулинг невольно поёжился — такое впечатление, словно этот индус знает всё наперед, видит тебя насквозь!

— Здравствуй, Джамар. Что за конспирацию ты устроил?

— Светлого дня, господин председатель, — Шактибинду сложил руки в традиционном индийском приветствии, подчеркивая официальность встречи, и вовсе сбил этим Роулинга с толку. — Я посчитал необходимым предварительно обсудить с вами возникший недавно вариант решения проблемы Гостя.

— Это какой же? — напрягся Роулинг.

— Речь идет об использовании объекта «Хронос».

«Оп-па! Вот оно что! Неужели он что-то разнюхал о моих контактах с Мбонгой?..»

— Мы не сможем использовать «Хронос», Джамар, — удрученно вздохнул Роулинг. — Нужен принципиально иной источник энергии…

— Он есть…

— Вакуум? Но ты же знаешь, что каскадная реакция преобразования не дает возможности накопления…

— Эта проблема уже решена.

— Кем?! Когда? — Роулинг не смог сдержать изумления, едва не вскочив из кресла.

— Тебе следовало бы внимательнее… курировать перспективные разработки, — усмехнулся одними уголками губ Шактибинду, переходя на неофициальный тон. — Что ты знаешь о работах Костецки?

— Станислав Костецки, один из разработчиков теории вакуумной инверсии, создал в 2044 году прототип первого вактера…

— Я имею в виду Ежи Костецки, его сына.

— А причем тут… — Роулинг замолк, длинно и витиевато выругавшись про себя.

«Надо же так проколоться?! Ну, устрою я головомойку своим головастикам! Прошляпили!..»

— Вижу, Фрэнк, ты не в курсе. Даю справку. — Шактибинду, до того стоявший, сложив руки за спиной, перед столом председателя, наконец позволил себе сесть напротив в свободной позе. — Ежи Костецки совместно с русским коллегой Ильей Мечниковым полгода назад решили проблему накопления энергии вакуума, создав так называемый контур обратного перехода. По ряду… бюрократических причин, об их работах Научный совет ООН узнал лишь немногим более месяца назад.