С этими словами Карим Ратмирович подмигивает, проведя ладонью по густым волосам.

Я не знаю, что ему ответить, да и нужны ли слова в принципе. Надо значит надо. Да я даже мешок из-под картошки готова нацепить, если этому способствует моё нахождение в этом месте.

— Я могу идти?

— Беги. К восьми чтобы была на месте и не опаздывай.

Из кабинета я выхожу окрыленная. Хочется танцевать и прыгать до потери сознания, но я держусь. Это же чудо не иначе. Работа в лучшем отеле города, с зарплатой выше среднего.

Ааааааааааа. Сегодня фортуна на моей стороне!

По этому поводу решаю зайти в магазин купить бутылку недорогого шампанского и торт мороженое. Меня корежит от мысли что не могу позвонить Ленке и похвастаться такой прекрасной новостью. Мы бы отмечали этот праздник вместе, а сейчас я буду томится в гордом одиночестве в компании своего на данный период жизни лучшего друга: телевизора.

После двух бокалов шампанского руки сами тянуться написать Диме.

Валерия Самойлова: «Привет»

Ответ приходит незамедлительно

Дмитрий Громов: «Привет»

Валерия Самойлова: «Как твои дела?

Дмитрий Громов: «Всё зашибись»

Вслед за сообщением прилетает фотография. На лакированном черном столе стоит стакан с янтарной жидкостью, а рядом его жилистая рука.

Я скучаю, безумно хочу оказаться рядом в его компании и просто разговаривать. Не важно, о чем, главное с ним.

Валерия Самойлова: «С кем отдыхаешь?»

Дмитрий Громов: «С другом»

Снова фотография, от которой полученная минуту назад нежность сменяется пронзительным холодом. Это Измайлов.

Он улыбается, даже не подозревая для кого предназначалась эта фотография. По нему я тоже скучаю. Сейчас, в состоянии алкогольной расслабленности я могу себе в этом, признаться. Злость куда-то отступила, а на смену пришла щемящая тоска.

Зачем он так поступил со мной, но главное: за что? Мы дружили с самого детства и не смотря на разницу в четыре года всегда были на одной волне. Ему было девять, а мне пять, когда я переехала к бабушке. Высокий, зеленоглазый мальчишка с кучей друзей и девочка одиночка. Он всегда меня опекал. В школе, за её пределами. Оберегал от местных хулиганов с соседнего двора и кормил клубничным мороженым. А в пятнадцать моя жизнь разделилась на до и после. В тот день Матвей пришел и сказал, что переводится в Москву учится. Я конечно расстроилась, но больше обрадовалась. Москва - огромный город перспектив и возможностей. Напридумывала себе как мы будем созваниваться, он приедет на каникулы или я к нему, если бабушка отпустит. Но все мечты рухнули, когда стоя на перроне железнодорожного вокзала, на мое заявление «я буду тебя ждать» он ответил – «не стоит» Сказал, что наша дружба на этом всё, мы разные и пути наши расходятся. До конца я до сих пор не понимаю, почему Матвей принял такое решение. Ведь всё было замечательно. За несколько дней до его отъезда мы гуляли по парку, катались на аттракционах и много смеялись. Он смотрел на меня, говорил, что я лучшее что произошло в его жизни, а потом своими же словами убил во мне веру в хорошее. Глубоко в душе я до сих пор живу тем временем нашей дружбы, но простить его за такое предательство у меня никогда не получится.

Валерия Самойлова: «Тогда, хорошего тебе отдыха с твоим другом»

Быстро отправляю и блокирую мобильный. Настроение по нулям. Ну почему судьба так неблагосклонна к моей персоне?! Надо же было Диме находясь в другой стране познакомится именно с Измайловым. До этого-то они никогда не пересекались, хоть и жили богу о бок. Это карма, карма которую я буду нести вечно, судя по моему везению.

Утром в назначенное время я приехала в отель. В раздевалке сменила джинсы с футболкой на юбку карандаш чуть выше колена и белую классическую блузку. Ноги облачила в туфли на высокой танкетке, от которых я уверена к концу смены мои конечности превратятся в недееспособное месиво с кучей мозолей. Но всё это меркло при мысли о будущих перспективах, которые я могу получить благодаря этому месту. Меня немного потряхивало от предвкушения и желания влиться в коллектив, начать работать, учится контактировать с гостями. Я уже распланировала каждую секунду нахождения в отеле, а потом случилось то, от чего в жилах застыла кровь.

Не доходя до ресепшен на половине пути меня перехватила Алла, сказав, что я должна отправится в кабинет заместителя. Ну надо, значит надо, подумалось мне. Обычная формальность, ничего особенного. Но когда я постучала, а после открыла дверь и уже собиралась сказать: «доброе утро, Карим Ратмирович», слова костью застряли в горле. По телу пронеслась волна холода, я поежилась, моргнула, пытаясь скинуть спесь негодования и галлюцинаций. Но это оказалась не бушующее воображение, а моя чертова реальность. Зеленые глаза цепко смотрели в мои и в них четко угадывалось недовольство.

Я не понимала, какого черта Измайлов сидел в кресле заместителя, ведь еще вчера здесь был Карим. Это, что шутка такая?

— Проходи, чего застыла - деловым тоном произнес Матвей, но мои ноги словно цементом напитали. Я не могла даже пошевелится. Перед глазами всё расплывалось, сердце бушевало в груди.

— Что ты здесь делаешь? - Кое как вымолвила, продолжая топтаться на месте. - Где Карим Ратмирович?

Измайлов изогнул губы в ухмылке:

— Карим Ратмирович, значит…интересно

— Что тебе интересно, и что здесь происходит? Ты меня преследуешь, Измайлов?

— Я здесь работаю, Самойлова

От шока моя челюсть едва не пробила пол. Сглотнув, я прошептала:

— А где Карим?

— Дверь закрой.

Я послушно выполнила просьбу, (только потому, что не желала застать свидетелей нашего разговора) и на деревянных ногах подошла к столу. Уперлась ладонями о ровную поверхность, нависнув словно коршун над головой Измайлова.

Перед ним я не собиралась изображать вежливость и покорность.

— Я ещё раз спрашиваю, где Карим? Почему здесь ты, а не он?

— Полегче, анаконда. Ты меня сейчас слюнями забрызгаешь.

Я раздражалась еще сильнее от его беззаботного, не понятно откуда взявшегося веселья. Мы больше не друзья и далеко не приятели, чтобы он позволял себе подобное общение.

— Ты можешь отвечать нормально и по делу!

— Для начала сядь.

— Не хочу! - Упрямо вскинула подбородок.

— Я сказал сядь и не выделывайся.

— Ага, бегу, волосы назад. - Фыркнула, поджав губы, на что Измайлов громко цокнул:

— Твой характер с годами стал только хуже.

— Мой характер, не твоё