ли ты захотела?

Ты знаешь, нет смысла искать чудеса

Вне разума четких пределов.

И скажет: желанья твои – мишура,

Что сбудутся – это едва ли.

И вот пристаю я к снежинкам с утра:

Вы чудо мое не видали?

А маленький мальчик смеется: смотри,

Вот сказка какая бывает —

Вверху, где ночные живут фонари,

Там бабочки-хлопья летают.

И свет фонарей, как волшебный мешок,

Их в мир выпускает. Чудесно,

Когда подглядеть ты умеешь в глазок

Секреты забытого детства.

Можно

Можно, я, нарушив схему,

Без скандалов и потерь,

Просто выйду из системы,

И закрою плотно дверь.

Без вины, без оправданий,

Не оставив чувствам шанс.

В огород не брошу камень,

Всем совру, что нету нас.

За меня заполни в бланке

Веру, статус и доход,

Фото в белом наизнанку

И любви рожденья год.

Не судима, привлекалась,

Привлекала, не брала.

Состою, не прививалась,

Не имею. Не права.

Но, к условиям анкеты

Уважение храня,

Обходи за километры

Ты, пожалуйста, меня.

И тогда дождем прощальным,

Рассекая интернет,

Я пришлю свой персональный

За-штрих-кованный привет.

Завтра

Спрячемся в завтра, большое и мудрое.

Пусть оно греет заботой своей.

Там под защитою счастье уютное,

Реки мокрее, трава зеленей.

Там принимают меня без условностей,

Там принимают тебя без причин.

Там нет решений от безысходности,

А у всевышнего нет половин.

Там совершим первозданные глупости —

Ведь реки мокрей, зеленее трава.

И со своею отчаянной юностью

Жизнь, как всегда, бесконечно права.

Выйдем на волю, и – зелено-молодо —

Мир запульсирует жадным ключом.

Жаль, что реальность бесстрастно и холодно

Снова приходит сегодняшним днем.

Невидимка

Там, где небо укутано дымкой

И туманы плывут не спеша,

Танцевал человек невидимка,

Шел по краю стального ножа.

Разговаривал он со вселенной,

Рассыпался дождем по земле.

Проходил сквозь кирпичные стены,

Видел сны на разбитом стекле.

Мог в пространстве любом раствориться,

Мог в ночи засиять, словно день.

Стать пером ввысь взлетающей птицы,

Превратиться в прозрачную тень.

Полуснами с богами обедал,

И с волками в полуночи выл.

Но не знал никогда и не ведал,

В чем источник его суперсил.

Просто жил одним днем, как умел.

Никогда и нигде не отсвечивал.

Как проблем никогда не имел,

Так и боли не знал человечьей.

А по улицам белым морозным

По условиям общей игры

Мимо шествовали люди-звезды

И собой освещали миры.

И порою так ярко сверкали,

Ни жары не боялись, ни зим.

Были счастливы, будто не знали —

Как же каждый из них уязвим.

Невидимка в тени усмехался

Вслед сгорающей пыли иной:

Хорошо, что я не обжигался,

Хорошо быть невидимым Мной.

Но однажды домой возвращался,

Слышит – слабый доносится звук.

Это кто-то во тьме потерялся.

Это – сердца испуганный стук.

Боль отчаянья и километры

Перепутанных стылых дорог.

Обернулся он лучиком света

И до дому добраться помог.

Сам не зная зачем, он украдкой

Подсветил путь до самых дверей.

А потом без ума и оглядки

Он обратно помчался скорей.

Только стали случаться с ним странности

На привычном знакомом пути.

Тяготило внутри чувство радости,

И как будто забыл, как идти.

Он сквозь стену пройти попытался

Но ударом в ночи звук глухой.

И в отчаяньи он ужасался:

Неужели теперь я такой -

Осязаемый, видный, бескрылый?

Обратился к небесным богам:

– Кто забрал и за что суперсилу?

Чем вдруг стал неугоден я вам?

И сказал покровитель без лика,

Рассыпая сверкающий снег:

– Это раньше ты был невидимкой

А теперь стал, как все – человек.

Если к ближнему есть сострадание,

И любви в твоем сердце хоть грамм,

То увидят души очертания.

Спрятать их не под силу богам.

И не скрыть настоящие чувства

Ни в аду, ни в раю, ни в воде,

Ни в деньгах, ни в кино, ни в искусстве,

Ни в тени, ни на небе.

Ни-где.

Предел

А есть ли предел разумному?

Мечтать, говорят, не вредно нам

И мы с тобой до победного

Считаем дорожки лунные,

И это, конечно трудно, но

Начнем.

А есть ли предел возможного?

Мы думали силы кончатся,

Мы думали – не осмелимся,

Мы думали – это ложное,

А сами опять надеемся

И ждем.

А есть ли края у совести?

Догнать его, успокоиться.

Не будем с тобою ссориться.

Мы выполним обещание,

Но просто скажи заранее –

Когда.

А есть ли предел терпению?

С таким вот обыкновением

Прощаемся, обжигаемся

И снова в груди бездонная

Зловещей луной качается

Дыра.

Не бойся она затянется,

И все что тебе останется —

Смотреть на следы огромные,

Оторванные, черные,

А после в ночи пропущенный.

Отдай чемоданы грузчику,

Пора.

На балансе

На балансе последние дни кончаются,

Недопитые капли на дне уходящего года.

В этом кроется обыкновенное таинство

И рождаются заново законы природы.

Мы закончить торопимся самое важное,

Боимся, чтобы за нами не перешагнуло,

А оно сейчас – это лишь клетки и цифры бумажные,

И похоже, что я всех опять обманула.

Потому что в этой границе, в пересечении

Двух миров, двух вселенных, таких непохожих историй

Кроется выход, искупление и прощение.

А ты думал – это всего лишь стрелки на мониторе?

Нет, если осталось несказанное, или обидное,

Можно туда смело прыгать, в первоянварское.

И пусть кто-то скажет – да где это видано,

Вот тут и покажем ему, новыми старыми сказками.

И пока мы еще здесь, в уходящем – можно желать отчаянно,

Верить и ошибаться, и быть несуразно-глупыми,

Радоваться пустякам, иронизировать над печалями.

Это легко, если вести счет минутами.

Это легко, если знаешь, что очки обнулятся в игре,

И нести чушь, и сыпать признаниями пока еще можно,

Потому что оно все останется в снятом настенном календаре,

А кто вспомнит, скажу: да когда это было, еще в году прошлом.

Чебуреки

Я пеку чебуреки, возможно нервное, кто сейчас их печет? Будет все как положено: второе, первое и компот. Прорываются новости, стены толстые, я пеку. Балансирую будто бы в невесомости, и бегу.

Удержаться б за что-то, за смысл