— Звони в Модесто. Узнай, могут ли они кого-нибудь прислать.

— Куда? — спросил Дженкинс.

И тут до Бэллард дошло: ей известен телефон родителей Хэддел, но не их адрес. На линии раздавались приглушенные стоны и всхлипывания, — очевидно, трубка все еще лежала на полу где-то в Модесто.

Вдруг в динамике раздался неприветливый мужской голос:

— Кто это?

— Мистер Хэддел? Я детектив полиции Лос-Анджелеса. Ваша супруга в норме?

— Ничего подобного. Что происходит?! Откуда у вас мобильник нашей дочери? Что случилось?

— Ее застрелили, мистер Хэддел. Простите, что сообщаю по телефону. Синтию убили в клубе, где она работала. Я звоню, чтобы…

— О господи… Господи боже мой! Это что, розыгрыш? Нельзя так пугать людей, слышите?!

— Это не розыгрыш, сэр. Мне очень жаль. В клубе началась стрельба, одна из пуль попала в вашу дочь. Она держалась молодцом. Ее отвезли в больницу, но спасти не смогли. Примите мои соболезнования.

Отец не отвечал. Услышав, что плач матери стал громче, Бэллард поняла: муж склонился к жене, не выпуская трубки из рук. Теперь они были вместе. Взглянув на фото в руке, Бэллард представила, как они сжимают друг друга в объятиях, услышав самые страшные новости, которые только могут услышать родители. Она задумалась, стоит ли продолжать разговор прямо сейчас. Стоит ли добавлять отцу горя, стоит ли приставать с вопросами, которые могут оказаться бесполезными для дела?

И тут раздался голос отца:

— Все из-за этой сволочи, ее бойфренда. Это его нужно было убить. Это он устроил ее на работу в тот клуб.

Бэллард приняла решение.

— Мистер Хэддел, мне нужно задать вам несколько вопросов. Не исключено, что ваши ответы помогут следствию.

Вернувшись в Голливудский участок, они распределили бумажную работу. Дженкинс взял себе дело Лантаны, с которого началась смена, а Бэллард согласилась написать рапорты по Рамоне Рамон и Синтии Хэддел. Разделили не поровну, зато на рассвете Дженкинс гарантированно уйдет с работы и будет дома к тому моменту, когда проснется его жена.

Работа все еще называлась бумажной, хотя выполнялась на компьютере. Бэллард решила начать с дела Хэддел, чтобы закончить рапорт, прежде чем о нем спросит Оливас. К тому же ей хотелось придержать дело Рамоны для себя, и чем дольше тянуть резину, тем больше шансов, что ее желание осуществится.

Собственных столов в детективном отделе им не полагалось, но по ночам в огромном зале было безлюдно, так что и у Бэллард, и у Дженкинса были излюбленные места для работы. Выбор был в первую очередь продиктован удобством стульев и степенью износа экранов мониторов. Бэллард предпочитала стол в секции автокраж и угонов, а Дженкинс садился в другом конце зала, в секции преступлений против личности. Детектив, работавший за этим столом в дневную смену, поставил себе особый стул, купленный в магазине «Расслабьте спину». Дженкинс очень ценил этот стул. Тот был пристегнут к столу длинным противоугонным тросом для велосипеда, так что Дженкинс не мог переставить его на другое место.

Составление рапортов давалось Бэллард без труда: в прошлом она окончила факультет журналистики Гавайского университета. Репортером пробыла недолго, но опыт написания статей и университетская подготовка оказались неоценимым подспорьем в бумажной работе. Бэллард не страшилась поджимающих сроков и могла составить план рапорта о преступлении или жертве еще до того, как садилась за клавиатуру. Ее короткие и четкие фразы оживляли любой документ. Еще этот навык был полезен, когда Бэллард вызывали в суд для дачи показаний. Она была искусной рассказчицей, и присяжным это нравилось.

Именно в зале суда жизнь Бэллард переменилась самым поразительным образом. Произошло это пятнадцать лет назад. Окончив университет, Бэллард заняла место в ряду криминальных репортеров газеты «Лос-Анджелес таймс». К ее должности полагался уютный кабинет в здании суда Ван-Найса. Там Бэллард занималась освещением уголовных дел и работы шести полицейских дивизионов, отвечающих за север Лос-Анджелеса. Одно дело заинтересовало ее больше других: убийство четырнадцатилетней девочки, сбежавшей от родителей. Однажды ночью ее похитили с Венис-Бич, отвезли в ван-найсский наркопритон, несколько дней насиловали, а потом задушили и выбросили в мусоровоз на стройке.

Полиция задержала подозреваемых, и двое мужчин предстали перед судом по обвинению в убийстве. Бэллард освещала предварительное слушание дела. Во время дачи показаний по следствию ведущий детектив перечислил все пытки и унижения, которым жертва была подвергнута перед тем, как ее наконец убили. В итоге он расплакался прямо на трибуне. Не напоказ. В зале не было присяжных — лишь судья, который должен был решить, давать ли делу ход. Детектив заливался слезами, и в этот момент Бэллард поняла, что отныне не сможет ограничиться одним лишь написанием статей. На следующий день она подала заявление в полицейскую академию Лос-Анджелеса. Решила стать детективом.

Когда она начала работать над первым рапортом, было двадцать восемь минут пятого. Хотя коронерская служба обязана будет провести формальное опознание Синтии Хэддел, сомнений в личности погибшей почти не было. Бэллард занесла в файлы ее имя и адрес на Ла-Бреа. Сперва составила рапорт о смерти: жертва скончалась от раны, полученной в результате пистолетного выстрела, подробности такие-то и такие-то. Затем описала хронологию событий, перечислив их с Дженкинсом действия начиная с того момента, как звонок лейтенанта Манро застал обоих в Голливудском пресвитерианском центре.

Покончив с хронологией, Бэллард воспользовалась ею в качестве шаблона для рапорта от первого лица: подробного описания их с Дженкинсом ночных приключений, относящихся к делу Хэддел. Потом настало время перечислить предметы, обнаруженные на теле жертвы и в ее шкафчике.

Прежде чем начать, Бэллард все пересчитала, после чего позвонила в лабораторию судебной экспертизы.

Дежурного звали Уинчестер.

— Я насчет четырех трупов в Голливуде. Улики уже оформляют? — спросила Бэллард. — Мне нужен ПН.

Каждому оформленному предмету полагался ПН — собственный порядковый номер.

— Там сам черт ногу сломит, — ответил Уинчестер. — Ребята все еще на месте. Будут собирать улики до самого утра, а то еще и днем. Думаю, начнут оформлять не раньше полудня. Кстати, их пять. В смысле, трупов.

— Знаю. Ну ладно, сама справлюсь. Спасибо, Уинчестер.

Поднявшись с места, она подошла к Дженкинсу.

— Пойду возьму номера из реестра. Тебе надо?

— Да, один.

— Сейчас принесу.

Бэллард вышла в задний коридор и направилась к складу вещественных доказательств. Она знала, что дежурного там не будет: по ночам склад пустовал, как и детективный отдел. Но на столе у входа всегда лежал журнал с актуальным перечнем порядковых номеров для оформления улик и личных вещей. Каждый предмет отправлялся в отдел криминалистики, и там уже решали, считать его уликой или нет. Поскольку лаборатория пока что не могла предоставить порядковые номера для дела «Дансерз», все предметы, собранные Дженкинсом и Бэллард, будут записаны под номерами Голливудского дивизиона, а потом криминалисты разберутся, что к чему.